— Хорошо, — терпеливо говорю я. — Продолжим. Видимо, надо кое-что разъяснить. Несмотря на всю свою огромную занятость, Зевс следит за всем, что происходит на свете. И особенно за своими детьми. Он заботится обо всех нас.
К моему огорчению, слова мои не производят на юношу ни малейшего впечатления. Он неожиданно разражается смехом.
Я спокойно жду, когда это веселье прекратится. Признаться, сам я не вижу ничего такого смешного.
— Ага. Понял, — наконец говорит Персей.
Я обращаю внимание, что тон его становится ещё более саркастическим, чем в начале нашей беседы.
— То есть это под его наблюдением мой родной дед запихал нас с мамой в деревянный ящик и велел выкинуть в море. И, видимо, благодаря папиной заботе мать моя живёт на положении рабыни, равно как и я сам. И это при том, что мы с ней царского рода. А я, как сей час выяснилось, ещё и божественного.
Тронут, тронут, ты не представляешь, как я тронут!
Он нарочито всхлипывает и вытирает сухие глаза.
Я наблюдаю за ним со скрытым восхищением.
— С тобой очень непросто разговаривать, брат! — замечаю я.
— Так и не надо, — мгновенно реагирует Персей. — Мне эти разговоры об отцовской заботе вообще ни к чему. Я разве кому-то навязываюсь, братишка? Или, может, это ты спал, свалившись от усталости, а я разбудил тебя и стал рассказывать бай ки про любящего папеньку, который все эти годы следил за тобой с неба? Так? Ответь мне.
Вот ведь фрукт… Шутливо поднимаю руки, словно сдаюсь. В мои планы вовсе не входит ссориться с ним. С удовлетворением отмечаю про себя, что в мальчишке достаточно хорошей агрессии. С этим качеством его шансы добиться успеха в выполняемой им миссии резко возрастают.
— Конечно же, это был не я, — улыбаюсь во все зубы.
Персей успокаивается. Настроение у него меняется ежесекундно. Свойство горячей порывистой юности.
— Вот и я о том же, — говорит он и трёт запорошенные пылью глаза. — Ну ладно, выкладывай уже, в чё м дело. Чего тебе надо?
Слава богам, мы наконец-то переходим к сути, а то уже мелькнула мысль, что мы до неё никогда не дойдём.
Я пододвигаю к Персею мешок, который всё это время лежал у моих ног. Он с удивлением смотрит на него.
— Я тут кое-что принёс тебе в подарок, — любезно поясняю я.
— Да ты что! — всплёскивает руками юноша.
К нему опять возвращается его ироничный тон.
— Папа прислал мне подарок? К моему совершеннолетию, что ли? Нет, я всё — таки сей час разрыдаюсь. Столько лет сдерживался, а теперь, наверное, не смогу. У тебя есть носовой платок? Дай мне.
Меня всё больше начинает доставать этот цирк. Так мы никуда не сдвинемся.
— Слушай, Персей, хватит валять дурака! — строго произношу я. — Ты можешь наконец меня выслушать? Я к тебе по важному делу, у меня серьёзное поручение.
Перемена в моём голосе возымела действие — парень смотрит на меня совсем другими глазами.
— Ладно, я уже успокоился, — уже без всякой иронии говорит он. — Давай, порученец, говори. Я весь внимание.
Я облегчённо вздыхаю и перехожу к делу:
— Нам известно, что ты отправился на поиски острова горгон.
— Кому это нам? — тут же прерывает меня мой юный родственник.
Честно говоря, я даже слегка теряюсь от такого натиска.
— Ну там… наверху… — показываю я на небо. — На Олимпе, короче.
— Понятно, — пожимает плечами Персей. — Так это никакой не секрет, братец, это всем известно. Я уже два месяца брожу и всех расспрашиваю, так что неудивительно, что вы там, наверху, в курсе. Продолжай.
Я снова подавляю в себе возникающее раздражение. Давно меня так не провоцировали.
— В общем, мы хотим помочь, — как можно строже заявляю я.
Но на этот раз моя строгость не достигает цели.
— Помочь? Мило.
Персей снова садится на своего саркастичного конька.
— И чем же, интересно?
Я делаю вид, что не замечаю его иронии, пропускаю этот язвительный тон мимо ушей.
— Ну, во-первых, хочу подсказать тебе, как найти остров, — спокойно говорю я. — Ты, может, не знаешь, но я помимо всего прочего ещё и покровитель путешественников, так что это моя прямая обязанность — помогать таким, как ты.
— Надо же! — притворно восхищается Персей и в подтверждение этого восхищения несколько раз цокает языком. — Надо было с этого и начинать. Только ты опоздал, братишка.
— В каком смысле? — искренне не понимаю я.
— В самом прямом, — торжествующе объявляет мой братец. — Я и так знаю, где остров.
— Откуда? — удивляюсь я. — Как?
— Смешно, — ржёт мальчишка. — Выходит, вы там на Олимпе вовсе не всё видите и знаете.
Если честно, мне очень хочется взять розги, которые к этому времени уже распространились по всей Греции и были в почёте как кардинальное средство воспитания, и хорошенько вздуть парня. Чтобы знал, как и с кем разговаривать. Но беру себя в руки.
— И всё же, как ты узнал? — любезно интересуюсь я.
— Мне сказали сёстры грайи, — белозубо ухмыляется Персей.
Вот здесь, скажу вам, он меня и правда поразил. Я уже, кажется, говорил, что не одним Персеем моя голова была занята, так что я этот момент с граями как-то упустил из виду.
— Эти старухи, которые седыми родились? — уточняю я. — И каким же образом? С какой стати они выложили тебе тай — ну? Они ж никому и никогда её не раскрывали.
— Ну… — продолжает лукаво улыбаться Персей. — Скажем так, я их вынудил.
— Вынудил?
Я с нескрываемым удовольствием разглядываю парня. Он, оказывается, не настолько прост, как мне поначалу представлялось.
— Всё — таки недаром мы родственники! — одобрительно говорю я. — Ты опять же наверняка не в курсе, но я ещё и ловкачам покровительствую. Особенно таким красноречивым, как ты.
Персей снова вытягивает губы в трубочку и причмокивает. Видимо, это у него знак признания.
— Смотрю, у тебя широкий диапазон, братец, — усмехается он. — Я прямо в восхищении!
Но мне сейчас не до его комплиментов, тем более дурашливых.
— Как ты их заставил? — допытываюсь я.
— Очень просто, — смеётся Персей. — Ты знаешь, что у грай на троих всего один глаз?
— Знаю, конечно, — пожимаю я плечами. — И один зуб.
— Зуб здесь не важен, — машет рукой юноша. — Важен глаз.
— Ну, допустим, — нетерпеливо говорю я. — И что же?
Персей перестаёт смеяться и делает выразительную паузу, как артист перед финальным монологом.
— Я его похитил, — торжественно объявляет он.
Это признание, честно говоря, приводит меня в восторг. Не ожидал от сопляка подобных подвигов.
— Как? — уточняю я.
— Так, — улыбается Персей. — Очень просто. Улучил момент и украл. Они