Для развития способности выделять главное в процессе наблюдения очень полезны и такие упражнения. Дайте устное описание внешности какого-нибудь вашего товарища, да так, чтобы -любой по вашему описанию узнал бы его среди многих сверстников. Это нелегко. Но это очень помогает выделять во время наблюдений характерные особенности человека. Или опишите по памяти дорогу до вашего дома, если идти из школы, из кино, от ближайшей трамвайной остановки. Причем так опишите, чтобы человек, не читая названий улиц и номеров домов, мог бы легко отыскать ваш дом и квартиру. Не каждый сможет дать такое описание дороги, хотя проходил по ней сотни раз. Но если вы по пути домой будете готовить такой рассказ, то, без сомнения, отметите на своем пути основные вехи, по описанию которых любой человек сможет найти ваш дом. Словесная формулировка, мысленная подготовка рассказа о том, что мы видим, помогает выделить во время наблюдения наиболее существенное, заставляет нас дольше задерживать взгляд на самом важном.
* * *
– Детские забавы! – скажет кто-нибудь.
Да, забавы и развлечения. Но они требуют неустанного сосредоточения внимания, напряжения воли и мысли. А ведь именно эти качества и долины развивать в себе будущие преобразователи природы и завоеватели космоса, будущие зодчие нашей удивительной и прекрасной жизни,
– * -
Рис. М. Бурзалова.
Случай на рыбалке
Послание потомкам
Юр. КИН
Рис. В. Крылова
ГИБЕЛЬ СТАРОЙ ПЛОТИНЫ
Зима 1945-1946 гг. на Урале выдалась необычно снежной. По словам стариков, выходило, что такой давно не бывало. И, когда весной пришло время снегам таять, с гор хлынули целые потоки воды. Забурлили полноводные ручьи, все полнее и стремительнее становились скромные уральские речушки. С трудом сдерживали их старенькие, еще прадедами строенные плотины заводских прудов.
Река Межевая Утка, на которой некогда стоял созданный еще при Демидовых Висимо-Уткинский завод, не отстала от своих подруг – разлилась привольно, далеко зашла в прибрежные поля и огороды. Демидовского заводика уже давно не было, а плотина – непременная принадлежность всякого уральского завода тех лет – все еще стояла, играя лишь роль моста, связующего основную и заречную часть села Висимо-Уткинского.
Дело было к маю, на сельсовете, школе и колхозном правлении вывесили красные флаги и убранные пихтарником кумачовые лозунги. На заборах и столбах появились афиши о праздничном вечере в сельском клубе.
Но вот в ночь на тридцатое апреля жители прибрежных домов были разбужены необычным ревом и грохотом: не выдержала старая плотина единоборства с разбушевавшейся рекой. Вода прорвала водоспуск, слизнула часть земляной дамбы и ринулась в образовавшийся пролом все расширяя его.
С рассветом жители увидели, что наделала река за ночь, скрытые прежде дамбой мощные ряжи береговых устоев, срубленные из бревен чуть не в метр толщиной, стояли покореженные, исковерканные, будто неудачно сложенная поленница; опора плотины – огромный, схваченный коваными хомутами и болтами «мертвый брус» из столетнего «бревнышка» – был вырван и виднелся теперь где-то далеко внизу.
Прошли дни Первомая, жизнь села уже входила в нормальную рабочую колею, но река, вырвавшаяся из столетних оков, продолжала разрушительную работу, все увеличивая пролом. Любопытных на берегу стало меньше, лишь неутомимая ребятня перенесла штаб своих игр поближе к плотине.
Но третьего мая новое событие опять взбудоражило село. Техрук артели «Электросвет» С. И. Рябков заметил в образованном прорывом глубоком коридоре тяжелую изъеденную ржавчиной цепь. Она была прочно прихвачена к основной балке правобережного устоя. На конце этой цепи висел необычный чугунный цилиндр.
ЗАГАДОЧНЫЙ ЦИЛИНДР
Как ни гадали старожилы, что бы это такое могло быть, удовлетворительного объяснения никто предложить не смог.
Прошло целых две недели, прежде чем удалось добыть загадочный цилиндр и разгадать его тайну. Лишь 17 мая с большими трудностями сумели извлечь его из воды, отъединить от плотины.
Но и здесь к нему приступили не сразу: кто его знает, что это за штука? Вдруг какая-нибудь бомба или снаряд.
А раскрыть цилиндр оказалось не просто. Он был тщательно заделан с обеих сторон пробками из лиственницы. Густо залитые варом, просмоленные пробки так прочно сцементировались с чугунными стенками цилиндра, что выковырять их так и не удалось.
Недоумение, а, следовательно, и интерес к загадочной находке росли. Догадки строились одна за другой. А может быть, это не бомба, а клад, сокровища, замурованные кем-то?
К цилиндру подступали и так и этак, но он не раскрывался. Наконец решили рискнуть – разбить его.
И каково же было недоумение, когда оказалось, что разбитый цилиндр не только не открыл сразу своей загадки, но еще более увеличил ее. Когда под ударами кузнечной кувалды пробка, наконец, раскололась и конец трубы был разбит, внутри его обнаружился… другой цилиндр, только уже не чугунный, а свинцовый.
Свинцовый баллон вскрыть, конечно, было уже легче. Еще несколько ударов и… опять неожиданность. Внутри свинцового цилиндра был еще один, на этот раз медный. Как в детской игрушке «матрешка в матрешке», сидели они один в другом. Но ведь и матрешка бывает последняя или какой-то сюрприз в ней. Что же все-таки внутри?
Медный цилиндр распечатывали уже с осторожностью, хотя и здесь не обошлось без кувалды.
Удар, еще удар… И вот перед возбужденными, взволнованными загадкой людьми таинственный цилиндр показал свою «последнюю матрешку».
Это были…
Нет, это были не драгоценные камни или золотые монеты – непременные атрибуты старых кладов. И не адская машина с зарядом взрывчатки.
Это были какие-то бумаги…
МНОГО лет НАЗАД
Представим, как все это было три четверти века тому назад.
Шел 1872 год. Плотина Висимо-Шайтанского завода, построенная еще в 1770-х годах, явно нуждалась в ремонте. Остановили завод, собрали плотников и землекопов, из Тагила прибыл плотинный мастер, и работа закипела под окрики десятников и начальства. Исправили оба прореза плотины. Она была готова снова вступить в строй и послушно крутить колеса старого железоделательного заводика.
В последние дни перед окончанием работ в глубине котлована появилась группа заводского начальства и рабочие, тащившие какой-то чугунный цилиндр, прикованный к толстой