— Замужем была, — отвечаю тихо. — Месяц назад меня бросил муж.
— Серьезно? — она округляет глаза. — И почему, если не секрет?
— Потому что я некрасивая, — вырывается у меня быстрее, чем успеваю подумать.
Ева наклоняется вперед, смотрит прямо в глаза.
— Боже, какую ерунду ты говоришь!
— Это правда, — упрямо твержу я. — Я некрасивая.
— Алена, — она качает головой. — Некрасивых женщин не бывает. Бывают недофинансированные и те, кому плевать, как они выглядят. Все.
Я опускаю взгляд. В горле ком, но ее слова звучат так уверенно и просто, будто это и есть истина.
В этот момент нам приносят борщ. Ева берет ложку и заявляет:
— Хочешь, я тебе это докажу.
– Как? - спрашиваю я, осторожно размешивая сметану.
– Я за месяц научу тебя всем премудростям, — усмехается Ева. — И бывший муж приползет на коленках.
— Не хочу, чтобы он приползал, — отвечаю я резко и сама удивляюсь силе в голосе.
— Вот это правильно! Значит, будем делать все только ради тебя.
Я пробую борщ: горячий, густой, вкус такой домашний, что хочется закрыть глаза. Последний раз я ела нормально… даже не помню когда.
— Ты долго была замужем? — интересуется Ева с полным ртом.
— Три года.
— Всего? — она удивляется. — А взгляд у тебя, как у ветерана семейной жизни.
— У меня взгляд, как у… проигравшей, — я пытаюсь улыбнуться, но выходит криво.
Ева качает головой.
— Да ладно, перестань. Просто ты сама в себе зарылась. Тебе нужен свежий воздух и хорошие помады.
Я смеюсь, не выдерживаю.
— Помады? Серьезно?
— Конечно! Любая женщина может поразить хотя бы цветом губ.
Мы едим и болтаем, и я ловлю себя на мысли: с этой девчонкой легко. Она яркая, живая, все время смеется. Рядом с ней не чувствуешь себя серым пятном.
— Завтра покажу тебе нашу столовку, — говорит Ева, допивая чай. — Ты офигеешь, когда узнаешь, что он ест с нами.
— Кто?
— Ну кто-кто… наш директор! — она закатывает глаза. — Матвей Семенович. Богатый, влиятельный, в списках Forbes, а садится рядом с простыми смертными и трескает гречку. Представляешь?
Я молчу. Сложно представить такое. Мой бывший муж в этих списках никогда не значился, но рестораны выбирал из мишленовского рейтинга. Каждая встреча — с «особым изыском», каждый ужин — спектакль из бокалов и тарелок. В столовой с сотрудниками он бы не сел никогда. Для него это было бы падением, унижением.
Ева улыбается хитро:
— Смотришь ты пока в тарелку, но скоро начнешь смотреть в зеркала. Вот увидишь.
— Я не люблю зеркала, — шепчу я.
— Никто не любит, пока в них не начинает нравиться отражение, — парирует она и откусывает хлеб. — Я же не говорю про салоны красоты на сотни тысяч. Просто… перестань прятаться.
Я продолжаю смотреть в тарелку. И говорит она все это так легко, будто это элементарно.
Мы едим молча несколько минут, затем Ева откладывает ложку и смотрит на меня:
— Ты мне нравишься. У тебя глаза честные. И… — она хитро щурится, — я люблю собирать людей как пазл и смотреть, как они снова становятся целыми.
Я не нахожу, что ответить. Просто ем дальше и впервые за долгое время чувствую — рядом сидит человек, которому действительно интересно быть рядом со мной. Впервые за месяц мне спокойно и даже хорошо.
Когда мы выходим из ресторана, Ева садится в такси, а я иду к своей машине. Вечерний воздух прохладный, асфальт блестит под фонарями, мимо проезжают редкие машины.
Дома все так же тихо. Я ставлю сумку на табурет, включаю свет, сажусь на край кровати. В кармане звякает телефон. Я достаю его, смотрю на экран и читаю сообщение: «Как ты?»
Глава 4
Глава 4
Алена
Телефон мигает в темноте, и я читаю: «Как ты?» — всего два слова, но сердце сразу ухает вниз. Это Герман.
Я сжимаю телефон в ладони. Злость. Обида. Растерянность. Все сразу. Хочется его раздавить вместе с воспоминаниями. У меня нет желания отвечать. Вернуться к нему? Даже мысль об этом кажется грязной – будто мажущей какой-то гадостью.
Прошел всего месяц, а я уже знаю: без него можно жить. Да, тяжело, да, пусто, но можно. И точно лучше, чем жить рядом с тем, кто однажды посмотрел на меня и сказал: «Посмотри на себя в зеркало». Как будто он не видел меня раньше. Я же не уродина! Просто не красавица. Обычная. Но не чудовище.
Я отворачиваюсь к стене и вспоминаю маму и ее безграничную любовь к моей младшей сестре. Надя родилась красивой нежной девочкой с голубыми глазками и светлыми волосами. «Мой ангел», — шептала мама, когда гладила ее по волосам. А меня иногда называла «демоном». Шутя или всерьез — я так и не поняла, но слова въелись в кожу. И, наверное, с тех пор я привыкла думать, что любят только красивых.
Когда Герман вдруг посмотрел на меня, а потом через месяц предложил выйти за него замуж, я не поверила. Мы тогда только начали работать вместе: я пришла в его офис аналитиком сразу после института. Всего месяц мы были знакомы, и вдруг — кольцо, обещания и свадьба. Я ходила как во сне. Думала: «Не родись красивой, а родись счастливой». Может, и правда получится.
Но счастье закончилось ровно через три года. Он подал на развод почти день в день с годовщиной. Еще месяц он втихушку готовил бумаги, собирал подписи, ходил в суд, а потом – тот вечер, когда он хладнокровно рассказал мне, что наш брак закончился. И вот теперь это сообщение. «Как ты?»…
Так просто, так легко спрашивает после того, как разом выкинул меня из своей жизни!
Я отключаю телефон. Не хочу ничего больше слышать от него! Хотя бы сегодня.
Утром с радостью спешу на работу. По дороге включаю телефон и радуюсь, что бывший муж больше ничего не написал.
Ева почти сразу заходит в мой кабинет и осматривает меня с ног до головы, как строгая учительница перед экзаменом.
— Ты вечно будешь ходить в сером?
— Мне