— Все, цыц! — обрывает она и прикладывает к моей талии тонкий поясок. — А это, — глаза у нее сияют, — подчеркнет твою шикарную талию. Я же тебе говорила: у тебя фигура – огонь, просто спрятанная под мешками.
Я вздыхаю, беру юбку и пояс, иду в примерочную. Когда надеваю все вместе, в зеркале появляется женщина, которую я почти не узнаю: талия тонкая, ноги длиннее, чем я думала, взгляд — испуганный, но живой.
— Ну? Покажись же! — снова требует Ева.
Я отодвигаю занавеску, и ее радостный крик разносится чуть ли не по всему магазину:
— Вот! Наконец-то! И попробуй только не прийти завтра в этом на работу!
Дома я ставлю пакет на табурет и долго не могу решиться достать покупки. Мне стыдно. Как будто я сделала что-то запретное — купила вещи для женщины, которой я никогда не была.
Я присаживаюсь на кровать, как вдруг звенит телефон.
Сердце ухает вниз. Первое, что приходит в голову — Герман. Опять, наверное, он.
Я медленно беру телефон, смотрю на экран, но номер незнакомый. На секунду кажется, что это какая-то ошибка, но потом я читаю:
«Алена, здравствуйте, это Матвей. Хочу, чтобы у вас был мой личный номер. Спокойной ночи».
Глава 6
Глава 6
Алена
Утром я долго верчусь перед зеркалом. Новая блузка, юбка, тонкий пояс. Все сидит так, будто это не моя одежда, и я то и дело пытаюсь стянуть юбку ниже или застегиваю блузку на все пуговицы.
В офис захожу, будто под прицелом. Кажется, что все оборачиваются, что каждый взгляд цепляет именно меня. Внутри все сжимается: а вдруг я выгляжу смешно? Но Ева, встретив меня у лифта, хлопает в ладоши и громко шепчет:
— Вот теперь ты похожа на женщину, а не на бухгалтерский отчет.
Я краснею, но внутри — странное состояние, как будто мне расправили крылья.
До одиннадцати я работаю на автопилоте. Цифры бегут по строкам, формулы складываются сами, я выверяю вчерашнее и открываю новые задачи. Но в голове все еще отражение из примерочной: женщина в синей блузке и юбке чуть выше колена. Непривычная. Чужая.
Без пяти одиннадцать – и я иду по коридору, стараясь держать спину ровно. Матвей Семенович снова поднимает взгляд и смотрит на меня чуть дольше, чем нужно. В его глазах я ловлю не только спокойную уверенность, но и вспыхнувший интерес.
— Вас сегодня трудно не заметить, — произносит он спокойно, но уголки губ едва заметно поднимаются.
Я смущенно поправляю рукав блузки.
— Надеюсь, это не помешает работе.
Мы говорим о проекте. Он объясняет детали, показывает документы, а я киваю, стараясь выглядеть собранной. Внутри все дрожит, но с каждой минутой становится легче: он говорит уважительно, слушает мои ответы, даже улыбается, когда я задаю вопросы.
— Попробуйте составить прогноз по этому направлению, — говорит он в конце. — Я уверен, у вас получится.
Я выхожу из кабинета, и мир кажется чуть светлее.
Но после обеда, едва я успеваю вернуться с Евой из столовой, на экране мигает письмо: «Алена Викторовна, зайдите к директору».
Сердце снова падает вниз. Что еще ему надо? Что я успела сделать не так за полтора часа?
Я поднимаюсь по ступенькам, в голове странная пустота.
Секретарь открывает дверь, я вхожу и чувствую, как сердце падает в пятки.
Матвей Семенович сидит у стола, но на этот раз никаких папок перед ним нет. Он смотрит прямо, и этот взгляд будто прожигает сквозь кожу.
— Алена Викторовна, — произносит он спокойно. — Простите, что вызываю лично, просто не хотел писать это в сообщении.
– Да-а? - выдыхаю я, не в силах выбрать интонацию.
Я сглатываю. Ну все, меня точно увольняют. Хотя за что? За полтора часа я точно ничего ужасного не натворила!
– Дело в том, что я… – начинает Матвей Семенович и отводит взгляд. – Хотел пригласить вас поужинать. Сегодня вечером.
Я замираю. Кажется, даже перестаю дышать.
— П-поужинать? — вырывается у меня, и голос звучит так глупо, что хочется провалиться под землю.
Он едва заметно улыбается.
— Да. В ресторане.
— А… з-з-зачем? — я слышу собственное заикание и краснею до корней волос.
— Затем, что вы мне нравитесь, — отвечает он просто.
Мир вокруг глохнет. В висках стучит. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но язык не слушается.
— Простите… — только и выдыхаю я. — Я не ожидала.
— Я и сам не ожидал, — спокойно отвечает он. — Но иногда хорошие решения приходят внезапно.
Он говорит тихо, уверенно, и от этого становится еще страшнее. Уверенность — хуже всего. Против нее невозможно спорить.
— Так как? — его взгляд снова приковывает меня к месту. — Сегодня в семь?
Я пытаюсь найти слова, но во рту сухо.
— Я… я не знаю, смогу ли.
— Сможете, — уверенно перебивает он. — Я пришлю машину.
Пришлет машину? Это уже звучит не как предложение, а как факт, который невозможно оспорить.
Я поднимаюсь, чтобы хоть что-то изменить в этом странном воздухе, но ноги будто ватные.
— Мне… нужно подумать, — выдавливаю я и, не дожидаясь ответа, выхожу в коридор.
Дверь за спиной тихо закрывается, а сердце все еще гремит так, будто слышно на весь офис.
Коридор тянется бесконечно, шаги гулко раздаются на весь этаж. Я стараюсь идти ровно, но понимаю: у меня не получается. Словно ноги не мои, а голова пустая, как после наркоза.
— Стоять! — раздается шепотом, но настойчиво. Ева выныривает из-за угла, хватает меня за локоть и утаскивает в сторону. — Ты чего такая бледная?
— Все… нормально, — выдыхаю я.
— Точно ненормально! — она щурится. — Ну, колись. Что он сказал?
Я закрываю глаза и чувствую, как щеки предательски горят.
— Он… пригласил меня.
— Кто? — Ева округляет глаза. — Директор?
Я киваю.
— На что? Куда?
— На ужин, — шепчу я, будто боюсь, что стены услышат.
Ева моргает, потом выдыхает с каким-то восторженным смешком:
— Ты шутишь. Нет, подожди… не шутишь?
— Нет.
Она прижимает ладони к щекам, как ребенок.
— Господи, Алена! Ты понимаешь, что это значит?
— Понимаю,