Слишком свежи воспоминания его последнего визита в мою старую кондитерскую, когда он явился туда пьяным и разбил окно. Да и после всех его попыток разрушить мой бизнес, я не могла спокойно смотреть на него. Так и хотелось чем-нибудь огреть.
На этот раз он выглядел совершенно трезвым, но в глазах его плясали черти. Он держал в руках папку с документами.
— Вот, Олеся, — сказал он, положив папку на стол, прямо рядом с моими эклерами. — Подпиши.
Я так и осталась стоять на месте, глядя на эту папку. Сердце ухнуло куда-то вниз.
— Что это значит, Виктор? — спросила я, немного придя в себя. — И прошу тебя, убери папку от продуктов питания! Ты нарушаешь санитарные нормы.
— А мне-то что до твоих норм! — ответил он, ухмыляясь. — Подпиши. Это документы на новую квартиру.
— Новую? — не поняла я его.
— Да, новую. Я решил расшириться, хочу взять большой кредит, но так как ты до сих пор моя жена, то требуется твоё согласие тоже.
— А это не может подождать? Я скоро не буду твоей женой, так что моя подпись тебе будет не нужна.
— Да когда это будет? Одним днём нас не разведут, а кредит мне нужен прямо сейчас. Иначе квартиру, которую хочу купить, продадут. Подпиши говорю. Что тебе жалко что ли? Выплачивать кредит ведь я буду, не ты!
Он раскрыл папку, взял документы и протянул их мне вместе с шариковой ручкой, которая тоже находилась в папке. Я инстинктивно отпрянула, продолжая держать кондитерский мешок перед собой, как щит…
— Виктор, я не могу это подписать. По крайней мере сейчас. Давай ты позже придёшь, я сейчас занята, ты же видишь.
— Когда позже? Ты всё время занята! А квартиру вот-вот другой купит. Подпиши сейчас, и я уйду, не буду больше тебе мешать. Ну же, подписывай! — подошёл он ближе, чуть ли не ткнув мне ручкой в грудь.
Его голос был таким настойчивым, нервным, что я и сама начала ещё сильнее нервничать. Мне хотелось чтобы он поскорее ушёл, ведь он находился здесь — в зоне приготовления, где у меня практически всё стерильно.
Я сама в закрытом костюме, в фартуке, на голове у меня шапочка, чтобы не дай бог ни один волос не попал в торт или пирожное. Руки в перчатках. Я словно хирург на операции!
А тут он, в обычной одежде, в которой находился непонятно где, без головного убора, бумаги мне какие-то суёт, которые я даже прочитать пока не могу.
Я уже грешным делом начала думать о том, чтобы подписать эти чёртовы документы, взамен на обещание, что Виктор навсегда оставит меня в покое, перестанет мне портить бизнес. Но что-то меня удерживало, наверное, дурное предчувствие.
— Послушай, я… — не успела я договорить, как дверь вдруг снова распахнулась, и на пороге возник Игорь.
Он выглядел бледным, словно он ещё не совсем оправился от болезни, но в его глазах горел огонь.
Игорь увидел Виктора, увидел документы в его руках, и его взгляд стал ледяным.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он низким и угрожающим тоном.
— Это не твоё дело, — огрызнулся Виктор, пытаясь казаться смелым, но я увидела, точнее почувствовала его страх.
— Я спросил, что ты здесь делаешь⁈ — Игорь сделал шаг вперёд.
— Да отстань ты! — Виктор намеревался проскользнуть мимо Игоря, но тот перехватил его за плечо.
— Что это за документы? А ну дай сюда! — попытался он выхватить бумаги из рук Виктора, но тот крепко вцепился в них, прижимая к себе.
Тогда Игорь развернулся и с силой выкинул Виктора за дверь. Звук удара о пол был хорошо слышен здесь, на кухне. Надеюсь в торговом зале не услышали.
Я прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать нервный смех. Меня потряхивало от страха и от радости одновременно.
Игорь повернулся ко мне. Его лицо выражало такую смесь гнева и заботы, что я снова чуть не заплакала.
— Олеся, — он подошёл ко мне, но не коснулся, понимая специфику моей работы. — Всё хорошо. Он больше никогда тебя не тронет.
Его слова, его взгляд, его присутствие — всё это было именно тем, чего мне так не хватало. В этот момент я поняла какой глупой я была, считая, что не нужна ему. Что какая-то там Кира Александровна ему ближе и важнее меня.
— Спасибо, — прошептала я, сдерживая слёзы. — Ты так вовремя появился!
— Я словно почувствовал, что тебе угрожает опасность. Всё бросил и сразу к тебе.
Он ринулся меня обнять, но опять остановился, снова посмотрев на мои руки, в которых я до сих пор держала кондитерский мешок.
Я быстро положила мешок на другой чистый стол, и вышла в подсобку, где сняла перчатки и фартук. Игорь прошёл за мной, и мы тут же обнялись. Крепко. Словно мы были близкими людьми, которые очень давно не виделись.
И я снова ощутила себя в безопасности.
Когда мы обнялись, я почувствовала, как напряжение, сковывающее меня последние недели, начало отступать, словно таяло под его тёплыми руками.
Но в то же время я заметила, что Игорь всё ещё выглядит неважно. Его кожа была чуть бледнее обычного, а в глазах, несмотря на проблески прежней силы, чувствовалась усталость.
— Игорь, — тихо сказала я, отстраняясь немного, чтобы посмотреть ему в лицо. — Ты же ещё болен. Нельзя же так.
Я прикоснулась к его лбу тыльной стороной ладони. Лоб не был горячим, но слабость у него ещё была, это очевидно.
— Ты ещё не до конца выздоровел, а уже на ногах. — Мой голос звучал как у мамочки, но я не могла иначе. — Тебе нужно срочно домой, лежать в кровати.
— Дела не ждут, Олеся, — ответил он, слабо улыбнувшись. Он немного отвернулся и сдавленно кашлянул в кулак. — Мне уже лучше.
— Нет, тебе не лучше, — я настаивала, глядя ему прямо в глаза, стараясь передать всю свою обеспокоенность. — Пожалуйста, поезжай домой. Я сама приеду к тебе, как только закончу с пирожными. Обещаю.
Игорь немного помолчал, затем кивнул, в его глазах промелькнуло что-то похожее на облегчение.
— Хорошо. Но ты правда приедешь?
— Конечно, — я улыбнулась, чувствуя, как последний остаток страха уходит, сменяясь тёплым предвкушением.