Эдмонд Гамильтон
Повелитель генов
Master of the Genes 1935
Торн Хэддон резко поднялся со своей койки и пересёк тёмную глинобитную камеру, подойдя к двери с железной решёткой. Он прислушался и услышал приближающийся по коридору топот ног. Повернулся к Джерри Лэнхэму, севшему на своей койке.
— Вот и они, Джерри, — произнес он. — Полагаю, по всем законам приключенческих романов, я должен пожать твою руку и дрожащим голосом сказать: «Прощай, старина».
— Неужели они собираются сделать это сейчас? — возмутился Лэнхэм, протирая глаза и вставая. — Нас собирались расстрелять на рассвете, а ещё даже не наступила полночь.
— Полагаю, они перенесли время, — пожал плечами Торн.
— Не дают человеку последнюю ночь спокойно поспать! — гневно воскликнул Джерри. — Это последняя революция, в которой я участвую — здесь, в Бразилии, или где-либо ещё.
Его крупная, широкоплечая фигура каждым движением выражала оскорблённое негодование; светлое добродушное румяное лицо нахмурилось, а голубые глаза наполнились возмущением от подобной несправедливости. Затем он зевнул, расправив плечи так, что казалось, они вот-вот разорвут облегающий чёрно-красный мундир, что он носил.
Торн Хэддон криво усмехнулся в ответ. Он был на несколько дюймов ниже своего товарища и сложен более компактно. Смуглый, с коротко подстриженными чёрными волосами, твёрдым взглядом чёрных глаз и решительным изломом рта. На нём, как и на Джерри, был яркий мундир покойной, увы, революции.
В темном коридоре за дверью их камеры замерцал свет — топот ног становился громче. Это были факелы, которые несли двое из четырёх, идущих колонной, смуглых солдат. Возглавляли колонну чопорный офицер в великолепной зелено-золотой форме и маленький человек в белом гражданском костюме и панаме.
Все остановились, и один из солдат отпер дверь. Офицер и мужчина в гражданской одежде вошли в озаренную факелами камеру.
— Зачем нарушать наш сон, полковник Эскоба? — иронично спросил Торн офицера. — Казнь же назначена на рассвете.
— Да, с чего это вы перенесли её на середину ночи? — потребовал объяснений Джерри.
— Молчать! — приказал им полковник, а затем повернулся к гражданскому.
— Вот эти люди, доктор Аласия. Крепкие, упрямые norteamericanos [1] — я бы вам не рекомендовал с ними связываться.
— И всё же похоже, это именно те, кто мне нужен, — возразил штатский. — Сильные люди, способные, если понадобится, постоять за себя.
— О, уж это они умеют, видит Бог, — воскликнул полковник Эскоба. — Они два месяца руководили восстанием в Верхней Амазонии, пока их войска не разбежались и мы не взяли их в плен
Человек в белом с интересом оглядел двух американцев. Он был довольно невысоким; маленькие кисти и ступни казались практически женскими. Его лицо, несмотря на зрелый возраст, выглядело почти девичьим благодаря безукоризненно правильным чертам, гладкой оливковой коже и влажному блеску чёрных глаз.
Торн Хэддон напрягся под пристальным взглядом этого человека.
— При чём тут наша казнь, полковник? — требовательно спросил он.
— Возможно, что казни вообще не будет, сеньоры, — сказал штатский. — Возможно, пропадёт необходимость в ней.
Торн уставился на него.
— Что вы имеете в виду?
— Сейчас объясню, — ответил тот. — Моё имя доктор Эрмис Аласия, и я учёный, генетик, если вам это о чём-то говорит. Я живу в миссионерской деревне индейцев на притоке Амазонки, милях в шестидесяти вверх по реке отсюда.
— Мне нужны двое… скажем так, помощников. Не научных, разумеется — вы двое не производите впечатления учёных. Мне нужны люди, умеющие сражаться, знающие, как обращаться с оружием и подчиняющиеся мне беспрекословно.
— Вы кажетесь мне именно такими людьми. Если вы пообещаете отправиться со мной и повиноваться мне, что бы ни случилось, вы будете помилованы. Полковник Эскоба согласился на это из-за моего определенного влияния на нынешнее правительство. Каков ваш ответ?
Торн задумался.
— Иными словами, — сказал он, — вы хотите, чтобы мы с Джерри стали вашими телохранителями. — Он повернулся к Лэнхэму. — Что скажешь, Джерри?
— Конечно, мы согласны, — ответил великан. — Это получше, чем свинец на завтрак.
— Очень хорошо, мы принимаем ваше предложение, — ответил Торн учёному.
Нежное оливковое лицо доктора Аласии просияло.
— Это прекрасно! Вы можете отправиться со мной прямо сейчас — моё каноэ ждёт, чтобы доставить нас вверх по реке.
Тут полковник Эскоба угрожающе наклонился к двум американцам, подняв палец.
— Помните: никаких попыток сбежать от доброго доктора! — предупредил он. — Попробуете — и вы никогда не покинете эту страну.
— Мы дали слово, и мы его сдержим, — жёстко ответил Торн.
— Конечно, конечно, — быстро вмешался доктор Аласия. — Уверен, ваше предупреждение излишне, полковник. Я не забуду эту услугу, — добавил он, когда они повернулись к двери. — Ваше имя услышат во Дворце.
— Пустяки, — самодовольно отмахнулся офицер и добавил двум американцам: — Следуйте за добрым доктором.
Они вышли в коридор, освещенный красноватым светом факелов, и Лэнхэм, согнувшись, последовал за Торном через низкую дверь.
Доктор Аласия и полковник пошли впереди по коридору, ведя учтивую беседу. Свет факелов в руках идущих сзади солдат, отбрасывал огромные, колеблющиеся тени на белые стены впереди.
Они вышли из приземистой старой глинобитной тюрьмы в ночь. Торн Хэддон почувствовал, как будто тугая петля, сжимавшая грудь, наконец спала с него. Он думал, что в следующий раз переступит этот порог лишь затем, чтобы выйти под утро в предрассветный туман — навстречу треску винтовок!
Он глубоко вдохнул ночной воздух, насыщенный запахами гниющих речных растений. Шагая вместе с остальными по единственной улице тёмного городка и слыша звонкую музыку и громкое пение, доносящиеся из‑за закрытых ставен домов, он буквально впитывал в себя свободу.
Они подошли к деревянному пирсу в конце улицы. Там, в темноте, катились темные воды Амазонки, безмолвные и величественные. В конце пирса виднелись смутные очертания ожидающего каноэ; пять индейцев‑гребцов сидели в нём неподвижно и безмолвно.
Доктор Аласия и полковник Эскоба обменялись на причале изысканными латинскими любезностями, после чего учёный повернулся к двум американцам. Они заняли свои места, ученый что-то сказал рулевому, и каноэ выскользнуло на простор тёмной реки.
На следующее утро, когда каноэ под палящим солнцем медленно продвигалось вверх по могучей реке, Торн задал учёному вопрос, с самого начала не дававший ему покоя. Он, Джерри и бразилец сидели в тесноте, в тени маленькой каюты в средней части судна.
— Доктор, а с какими именно неприятностями вы ожидаете столкнуться в вашей