Звуки машин послышались с запада из черноты. Поднимая тучи распылённых антрацитовых трав, кустов, камней и разных попавших под колёса предметов, на зелёную площадку перед старыми воротами выехали два грузовика и странная восьмиколёсная коробка. Из машин высыпали люди и остановились в нерешительности. Мир словно замер, ожидая дальнейших действий нежданных гостей. Они были без масок, и один из них был странно похож на тех – подземных. Парнишка, на вид лет четырнадцати-пятнадцати, но с полностью седыми волосами, решительно подошёл к остаткам ворот и, отодвинув их в сторону, сделал рукой пригласительный жест для всех.
– И где теперь искать эту базу? – спросила Рина, осматривая старый цех с огромными воротами, распахнутыми настежь. Высокие сводчатые потолки цеха на удивление были целыми, и даже поддерживающие бетонные плиты металлические фермы были лишь слегка тронуты ржавчиной. Несколько рядов колонн уходили вверх, являясь опорой для ферм, а между ними стояли ржавые станки, покрытые толстым многолетним слоем пыли. Точно такой же слой, но немного тоньше, лежал и на полу, и на нём чётко отпечатались две пары небольших следов обуви, ведущих к двустворчатой двери в конце цеха. На той же стене, почти под самым потолком, была оборудована небольшая остеклённая каморка, где сейчас в отсутствующей части окна маячила седая голова Сильвера. Он выглянул в окно и, расплывшись в радостной улыбке, звонким мальчишеским голосом прокричал:
– Мы нашли! Он был здесь. Батя был здесь!
Рядом с ним появилась Пуговка и что-то тихо и серьёзно сказала ему, отчего улыбка тут же слетела с его лица, и Сильвер, насупившись, отошёл в глубь каморки, лишь махнув рукой, приглашая всех подняться.
– Давайте поднимемся! – предложил Эль. – Нужно как-то попасть на крышу и осмотреть территорию с высоты! Иначе мы можем потратить на поиски много времени.
– Вы идите, а я сейчас, – ответила Рина и направилась к воротам.
– Лопата! – обратилась она к водителю одного из Уралов, который был по сути командиром этой смешанной мехгруппы. – Загоните, наверное, грузовики за цех, чтобы в глаза не бросались, а БТР – в цех, оставьте в воротах, так чтобы сектор обстрела был приличный на всякий случай.
Парень кивнул и, повернувшись к стоящим у техники рейдерам, зычно гаркнул:
– Ну, шо встали? Слыхали команду, быстро руки в ноги и выполнять!
Его товарищи заулыбались и направились по своим местам. Вскоре оба Урала скрылись за стенами цеха, проплывая призрачными тенями на запылённых, местами разбитых витражах. БТР, развернувшись на пятачке перед цехом, загнали в ворота, оставив торчать немного переднюю часть, так чтобы у тридцатки в башне была возможность захватить и ворота, и проломы в бетонном заборе, что зияли неподалёку. Стрелок-наводчик повертел немного башней, проверяя сектор, и, подняв вверх кулак с оттопыренным большим пальцем, показал, что позиция в самый раз. Рина, убедившись, что всё нормально, развернулась было, чтобы последовать за Сапфир и Элем, когда в цех забежал Лопата.
– Это… Рина, там… Ну, как будто здесь есть кто-то или был, – затараторил он, жестами зовя её последовать за ним. – Ты бы глянула!
– Конечно, здесь был! И не кто-нибудь, а Скиталец. Ты же его видел в Горном, – ответила она, но всё же пошла за парнем.
Они обогнули цех и вышли на широкую дорогу, уходящую между зданиями до восточного забора. У единственного здесь одноэтажного здания с выцветшей вывеской над входом «Рабочая столовая» недалеко отчётливо виднелось кострище, остатки переломанной на дрова мебели, несколько больших жбанов и импровизированный вертел, на котором, видимо, готовили что-то большое. По состоянию всего было видно, что последний раз всем этим пользовались несколько лет назад. Рина присела и, зачерпнув пальцами золу из кострища, поднесла к лицу, рассматривая её, словно желая что-то увидеть в давно остывших угольках. Она сама не знала, для чего это сделала, но подсознание само дорисовало картину, которую она пыталась увидеть. Высокий, полноватый, лысеющий и седеющий мужчина сноровисто ломал старые деревянные столы и скамейки, подкидывая их в огонь костра, над которым стоял один из валявшихся теперь жбанов, и над ним поднимался пар. Подсознание запомнило его таким, каким она встретила его и Фому на улицах обезумевшего Пятигорска. Таким, каким он ушёл искать своего забытого в квартире кота. В новом облике – тридцатилетним парнем с атлетической фигурой гимнаста и глубокими, синими, как океан, глазами – она могла только представлять его по тем воспоминаниям об их единственной встрече. И он снова спас её тогда. Да что её – он спас их всех. Видимо, потеря Молчуна в тот момент не дала подсознанию уложить в свои чертоги этот образ. И она представляла его сама, стараясь воссоздать по крупицам, добавляя нечаянно новые штрихи и детали, а когда понимала, что просто начинает рисовать идеал, тут же бросала эту затею. Что-то всколыхнулось внутри, точно так же, как тогда в его убежище, когда он взял в свои тёплые руки её