– Ты не сможешь! – голос сущности срывался от охватившей ее паники, – Ты… ты…
– Я сильнее, чем ты думаешь. Прощай. – не дала ей договорить Галя и в тот же момент образ сущности рассыпался, растворился в улыбке лучшей подруги.
– Спасибо! – прошептала Галя, когда образ Ларисы стал так же растворяться как утренний туман.
Та улыбнулась, и перед тем как окончательно исчезнуть, в голове у Гали промелькнуло – Прощай!
Галя открыла глаза. Возле нее с красными от недосыпа глазами и небритым, осунувшимся лицом сидел встревоженный Рыбак.
– Привет! – ласково сказала Галя, – Ты чего такой взъерошенный? Все нормально! Я смогла ее уничтожить!
– Ух! – выдохнул парень, – Ты не представляешь, что я пережил за эти трое суток!
– Трое суток? – удивилась Галя, – Ты же часа два как от меня ушел!
– Галчонок! – Рыбак нежно убрал с ее щеки прилипшую прядь волос, – Ты трое суток в отрубе была! Тебя корежило, выгибало, билась в истерике как будто в тебя демоны вселились!
– Так и было! – задумалась девушка, – Но трое суток! Для меня прошло всего чуть больше часа.
Она посмотрела на Рыбака и вдруг рассмеявшись, бросилась к нему, обвивая шею руками и покрывая его лицо поцелуями: – Я свободна, Рыбак! Я уничтожила ее! Ее больше нет и… И я люблю тебя!
В кабинете Кобы, кроме самого хозяина, сидели еще три человека. Седой – глава стаба, Рина и Галя. Тишина стояла такая, что казалось ее можно резать ножом. От начальника службы безопасности Горного исходило напряжение, которое дополняло тишину, создавая ощущение, что воздух вокруг гудит от напряжения и вот-вот сверкнет молния и грянет гром.
– Нет! – Коба резко положил, почти стукнул, ладонь на зеленое сукно стола, и разряжая обстановку, – Я не могу на это согласиться! Ты пойми Рина, твой план – безумие! Слишком много если! Если они поверят, если Гале удастся сыграть роль стервы, если не потащат к внешникам, если внешники сами прибудут и если они согласятся отдать за тебя белку! Одни сплошные если!
– Коба, поверь, мы справимся! – Рина умоляюще смотрела на него и на Старика, – я все просчитала, ты же видел! Глушилки даров у них уже нет, да даже если есть еще одна, мне это не страшно! Галка отлично вжилась в роль той стервы, которой должна была стать, а за такой экземпляр как я, внешники точно расщедрятся на белку, может даже и не одну и уж точно не доверят мурам транспортировку такого ценного груза, сами прилетят! А с моей кинетикой… Ну ты сам понимаешь! И еще! Галка теперь не просто знахарь! Она еще и мозгоправ отличный, так что при возможности, сможет мозги вправить кому нужно!
Галя утвердительно кивнула и добавила: – Та сущность, мне в наследство оставила кое-что, Жнец сказал, что это сродни дару нимфы, но действует по-другому. Так что бояться не стоит! Но при определённых обстоятельствах, я из муров могу веревки вить!
– Только из муров? – подозрительно посмотрел на нее Коба.
– Да, только из муров! Иначе вы бы давно уже согласились!
Опять повисла тишина.
– Что думаешь, Старик? – Коба обратился к задумавшемуся главе стаба, – Ты у нас глава и за тобой последнее слово! Я свое мнение высказал!
– Я мыслю так! – Старик откинулся на спинку кресла, – В плане Рины есть резон, но… В силу того, что он несет за собой риск потери очень важных для стаба людей, его реализацию предлагаю оставить как запасной! Так сказать, план последнего шанса.
– А пока, предлагаю ждать Скитальца, ты ведь не отказываешься его ждать? – обратился Коба к Рине, – И готовить рейд в Камелот! Караван в Гвардейском будет через десять дней.
– Ну на том и порешим! – подвел итог Старик, и добавил, обращаясь к Рине – Не торопись девочка на тот свет! Здесь еще можно порешать что-то, а там… Оттуда не возвращаются!
Рина сидела на полу у своего камина и смотрела на языки пламени, с треском пожирающие паленья. Небольшие светящиеся угольки, словно светлячки во тьме ночи, вылетали при каждом щелчке и не долетев до паркетного пола гасли. Игра огня и исходящее от камина тепло успокаивали, и бешеная скачка мыслей переходила в стройное течение, которым легко было управлять. Близилось утро, но Рине не спалось. Вчера Коба и Старик отвергли ее простой, но гениальный план. Он родился сразу, как только Галя рассказала об истинных причинах ее кодировки. Оказывается, целью была именно Рина и ее дар. План был настолько же прост, как и гениален! Да, она рисковала, но рисковала только собой. Смысл был в том, чтобы Галя притворилась переродившейся стервой, охотницей за головами, и под легендой того что знает где достать белую жемчужину уговорит Рину и приведет её в стаб Джексона. Почему Рина согласилась идти? Опять все просто – нужна белая, для спасения дочери, поэтому и решилась, ведь ее не убьют же – верно? А поработать на благо, пусть даже и внешников, она готова, зная, что дочь жива, здорова, а не рыскает где-то по СТИКСУ с белесыми глазами в поисках еды. Легенда класс! Ни один ментат не подкопается потому что все правда. Ну почти! А потом, оставалось дождаться внешников, забрать жемчужину и положить всех кинетикой. Уж в своих силах она не сомневалась. Но Коба отверг предложение.
А вечером, когда укладывала детей спать, озадачил Сильвер! Вдруг напрягся весь, лицо стало каменным, но потом улыбнувшись, сказал: – Скиталец его нашел! Потом минут пять он описывал картинку, что, по его словам, передал Скиталец, с огромным разрушенным заводом, и призрачной мокрицей на его фоне и как он смог принять эту картинку. Сказал, что Скиталец так общается с какой-то Сестрой и пытался научить и его. Но тогда у него не получалось, а теперь, когда дар открылся, он увидел и отчетливо, ясно. Вот и не спалось Рине после этого всего. Она не смотрела на часы, и так знала, что скоро утро, за окном уже побледнел горизонт, ожидая скорого рассвета. Очередной уголек выскочив из топки больно обжег руку, выводя Рину из раздумий. Нужно было поспать, и Рина, посмотрев на Флинта, который пришел к ней примерно час назад и теперь мирно похрапывал, подставив пузо к огню, хотела уже встать, как ее обволокло чем-то теплым, нежным, словно ее обернули невесомой пуховой накидкой. Что-то легкое, и нежное, бережно коснулось ее сердца и в этот момент огонь в камине погас, а мирно спавший до этого кот вскочил, вздыбив шерсть на загривке и громко завыл, зарычал,