В той комнате, что я выбрал своим рабочим кабинетом, — большой арочный проем с видом на сад и такой же вместо входной двери. За ней, так называемая приемная, где сидит мой цербер Арета и два гоплита охраны стерегут вход.
Останавливаю взгляд на входной арке, и шаги в коридоре, не разочаровывая ожиданий, трансформируются в Энея. Не задерживаясь на пороге, он проходит прямо к столу, держа в руках два кожаных тубуса.
Что это — понятно и так, поэтому спрашиваю без лишних предисловий.
— Откуда?
— Этот! — Грек положил на стол первый футляр. — От Феспия из Вавилона. А другой…
Он пристроил второй тубус рядом с первым.
— От Луфуса.
— От кого? — Я не сразу сообразил, и Эней напомнил.
— Ну, помнишь, ты дал Гекатею в помощь ученого грека!
Теперь я припоминаю, что, отправляя своих десятников присматривать за сатрапами, я постарался выбрать для этой цели тех парней, что хотя бы умели читать и писать. Таких грамотных нашлось только девять, а десятому, Гекатею, пришлось дать в помощь грека Луфуса из канцелярии Эвмена.
И вот теперь первое известие пришло именно от него.
«И что тут странного! — мысленно реагирую на свое невольное удивление. — Парни писать не горазды, а греку не привыкать. Ему, как говорится, сам бог велел!»
Несмотря на любопытство, первым беру послание Феспия. Решительно срезаю печать, открываю тубус и вынимаю скрученный трубочкой папирус. Быстро пробежав глазами, узнаю, что аристократическая верхушка Вавилона открыла моему полководцу ворота и признала меня царем и законным наследником.
Кроме взятия города и установления в нем моей власти, перед Феспием стояла еще одна стратегическая задача — выкачать из вавилонских толстосумов тысячу талантов серебром на предстоящую военную кампанию. С этим у грека возникло проблем больше, чем с взятием города.
«Клятвенно клянутся, что за период межвластия город обнищал и денег ни у кого нет, мол, последнее Селевк забрал, — извещал меня Феспий почти каллиграфическим почерком. — Посадил пятерых под замок в надежде, может, одумаются, но куда там! Готовы под топор палача идти, сквалыги, лишь бы не раскошеливаться!»
В конце письма он все же порадовал меня тем, что с грехом пополам все-таки выбил из городской старшины обязательство на триста талантов серебром до конца года.
«Ну что ж, — почти удовлетворенно заключаю я, — с паршивой овцы хоть шерсти клок!»
Отложив послание Феспия, открываю письмо из далекой Гандары. Тут почерк такой же идеальный, словно Луфус с Феспием один класс заканчивали.
С первой же строки, пользуясь неграмотностью своего шефа, Луфус не преминул на него наябедничать, мол, с бойцами своими строг излишне, а главным делом, что поручено ему, не занимается вовсе.
Главным, то бишь слежкой за сатрапом Эвдамом. Ведь я отправил своих людей в провинции, дабы они доносили мне о всех событиях, что там происходят.
Как я понял из доноса грека, Гекатей, наоборот, двор сатрапа обходит стороной, а все силы прикладывает только на поддержание боевой подготовки своего десятка.
Прочитав это Энею вслух, я даже беззлобно выругался.
— Вот ведь засранец! Ему что в Пергаме, что в Гандаре — только ристалище одно и видит!
Поскольку всю десятку рекомендовали илархи, утверждал экзарх, а окончательное слово было за Энеем, я поднимаю на него вопросительный взгляд, мол, что скажешь, твой протеже?
Эней невозмутимо пожимает плечами.
— Рано еще судить, кто там чего стоит!
Мысленно согласившись с греком, продолжаю читать и нахожу очень занятную новость. Луфус сообщает мне, что, поскольку у Гекатея ему заниматься нечем, то он устроился в канцелярию к сатрапу Эвдаму. Там он подсмотрел тайную переписку Эвдама с царем Таксилом, в которой этот самый царь подговаривал Эвдама избавиться от престарелого царя Пенджаба Пора. Мол, когда тот приедет этой осенью с данью и дарами, убить старика, а его земли поделить между собой.
Отставив послание, напрягаю память и вспоминаю, что да, убийство сие имело место, вот только кончилось оно не так, как хотели злоумышленники. Пенджаб и все царство Пора досталось не им, а совсем другому. Вынырнувший, как черт из табакерки, Чандрагупта воспользовался отсутствием сильных конкурентов и захватил не только Пенджаб, но и Таксилу, а потом и все восточные сатрапии Великого царства.
«Нехорошо это! — мысленно прикидываю, как лучше поступить. — Сил воевать на два фронта у меня нет, но и разбрасываться территориями тоже не хотелось бы!»
Понятно, реально вмешаться в дела восточных сатрапий я сейчас не могу, но зато могу попытаться помешать им наделать глупостей. Кликнув Арету, велю ей позвать своего нового секретаря Калана.
Арета хоть и грамотна, но пишет коряво, а при нынешнем «совершенстве» письменных приборов почерк приобретает крайне важный аспект, иначе любой текст становится больше похож на рецепт врача, где разобрать написанное может только сам написавший!
Калан появился мгновенно, и я быстро надиктовываю ему два письма. Одно — сатрапу Эвдаму, в котором прямо указываю ему всеми силами сохранять баланс между царствами Таксила и Пора и ни в коем случае не давать одному из них подмять другого.
Второе письмо адресую Гекатею, где приказываю тому выполнять порученную миссию с большим усердием и особо проследить, чтобы осенью с царем Пором не случилось ничего худого.
Мои переживания и активность по поводу какого-то неизвестного царя удивляют Энея, но он традиционно хранит полнейшую невозмутимость. На его лице в этот момент можно прочесть только одну философскую мысль: если бы я всерьёз пытался понять всё, что делает этот странный юноша, то я бы давно свихнулся.
* * *
Стоя на самом краю котлована, смотрю, как внизу строители суетятся у запорной дамбы. Заканчиваются последние приготовления перед пуском, и мое присутствие нервирует архитектона Абиссара. Он не переставая орёт на своих подопечных, заставляя их поторапливаться.
Я приехал взглянуть на открытие канала, который должен запустить первое водяное колесо с приводом на мельницу и лесопилку. Этот канал начали рыть буквально через неделю после моего приезда в Сузы. Место выбрали на реке Дез у большого порога, где имелся приемлемый перепад высот. Замысел был прост: всю реку перекрыть крайне трудно, а вот неширокий канал — запросто. Перепад высот даст необходимую скорость потока, а дамба ещё добавит ему мощности.
Сейчас всё уже готово: канал, дамба и закреплённое на оси водяное колесо чуть ниже дамбы. От него тянется деревянный вал с жёстко закреплённым на нём шкивом. С этого большого двухдорожечного шкива идут