— И только об этом? О Ночном Хозяине?
— Нет. — ответил я удивленно. — Там статуя работы мастера… ээ… я забыл его имя, она стоила господину Вейрану двадцать монет золотом.
Сзади послышался вздох Тинга, полностью уверен, что, если парня сейчас выпустить на волю, он пойдет красть эту статую и погибнет там от рук охраны.
— Даже можно поверить. Но я чую, ты не все договариваешь. — сказал Орландо. — будто не всё, что еще было? Может ты видел что-то интересное, с кем-то еще мастер общался.
— Только Ульяна, — ответил я, вспоминая красивое женское тело в шелке, что увидел тогда. — Я не знаю кто она, она довела нас до кабинета, и молчала, даже слова не сказала. Она очень красивая.
— таких шлюх, под каждым забором десят… влюбился? Ха, может быть, возраст у тебя подходящий, хоть ты и мелок, кормили что ли плохо? Слушайте сюда, мелкие уродцы. — произнес Орландо вставая и отряхивая одежду. — У меня для вас есть особое мероприятие, которое решит судьбу одного из вас точно.
Он указал пальцем на вторую клетку и повелительно махнул, охрана выцепила ее и перетянула по соседству к моей, оттуда достали Тинга.
— А может и второго. Я бы давно тебя задушил, мелкий ты засранец!
— Да мне плевать что бы ты сделал. — ответил Тинг. — Ты срать то без приказа деда не сядешь, так что веди и заткнись.
— Язык у тебя длинный, как у базарной торговки. — вздыхая ответил Орландо. — А ведь какой перспективный рос. Я ведь на тебя надеялся.
— А я не вор.
— Угу. Гордый голожопый засранец, весь в папашку, там же висеть будешь, дурень. Ведите их в центр, я отлучусь
— Будет надо и буду. — упрямо ответил Тинг, смотря вслед удаляющемуся главарю, а затем на нас нацепили железные ошейники на шеи и повели в темноту.
Первые минут пять мы шли по узким коридорам, похожим на те, в которых я был раньше. Вокруг голый камень, лужи воды на полу и запах плесени. Потом коридоры начали расширяться, и я увидел первые признаки того, что катакомбы Ночного Хозяина, это не просто система подземных ходов для контрабандистов, а настоящий подземный город.
Мы вышли в широкий зал, где своды подпирали массивные колонны, высеченные прямо из скальной породы, и здесь уже было людно — десятки мужчин и женщин сновали туда-сюда, занятые своими делами, и никто даже не обратил внимания на двух пленников, которых вели через зал.
Вдоль стен громоздились штабеля ящиков и бочек, некоторые открытые, и я успел разглядеть тюки дорогих тканей, которые явно были либо ворованными, либо контрабандой.
— Это главный склад деда, — прошептал Тинг, обернувшись ко мне и получив за это тычок в спину от охранника. — Тут хранят всё, что идёт мимо городских ворот и таможни, а потом продают втридорога, потому что никто не хочет платить налоги, а дед берёт за своё молчание и услуги процентов двадцать от стоимости товара, что всё равно дешевле, чем платить городу.
— Заткнись — буркнул один из охранников.
— Тут вообще всё делают, от оружия, до подделки документов. Даже не знаю, что тебе еще рассказать. — и снова получил тычок в спину.
Мы свернули в боковой коридор, и тут я увидел то, чего совсем не ожидал, жилые помещения. В нишах, вырубленных в стенах, располагались подобия комнат, отгороженные занавесками или деревянными перегородками, и в них жили люди, целые семьи с детьми. Я видел женщину, качающую младенца на руках, старика, чинившего рыболовную сеть, видел детей, игравших в какую-то игру на полу, используя камешки и палочки.
— Кто они? — спросил я тихо, и на этот раз охранник не одёрнул меня, видимо решив, что разговор всё равно ни на что не повлияет.
— Семьи тех, кто работает на деда, — ответил Тинг, и в его голосе послышалась какая-то странная смесь гордости и горечи. — Дед даёт им приют, кормит, защищает, и они платят ему верностью и службой, это как отдельный мир, где действуют свои правила, и многие считают, что тут жить лучше, чем наверху, потому что дед, при всей своей жёстокости, своих не бросает. Не то, что городские власти, которым плевать на простой народ.
Я вспомнил, что происходило недавно. Атака проклятых на город и знать, запершаяся в своих домах и не интересующаяся происходящим в бедных кварталах. Тут он был прав.
Постепенно обстановка начала меняться: коридоры стали шире и выше, стены украсились мозаикой, изображающей сцены охоты и пиров, на полу появились дорожки из плитки, рунические светильники. Я понял, что мы приближаемся к личным владениям Ночного Хозяина, месту, где он жил и правил.
Наконец мы дошли до конца коридора и вышли к ещё одной двери, за которой слышался гул голосов и какие-то странные звуки, похожие на рёв толпы. Охранник с шрамом постучал в дверь, она открылась, и нас втолкнули внутрь, в небольшое помещение без окон, с каменными стенами и полом.
— Сидите тут и не рыпайтесь, — приказал охранник. — Скоро за вами придут и поведут на арену, а там уж как боги решат, может выживете, а может и нет, но это уже не моя забота.
Дверь захлопнулась, и мы остались одни в этой каменной коробке, где не было ничего, кроме узкой щели в стене, через которую проникал слабый свет и доносился тот самый гул голосов, который я слышал снаружи.
Я подошёл к щели и заглянул наружу, и то, что я увидел, заставило моё сердце ухнуть вниз и забиться быстрее, за стеной простиралась огромная пещера, в центре которой располагалась арена, окружённая рядами каменных сидений, уходящими вверх амфитеатром, и на этих сиденьях уже сидели и азартно кричали люди, все те, кто пришёл сюда за развлечением и зрелищем, которое, судя по пятнам крови на песке арены, обещало быть кровавым и смертельным.
— Ого! Это мы чего, драться что ли тоже будем? — прошептал тут же сунувший свой нос вперед Тинг, рассматривая арену. — Я тут даже никогда не был. Слышал, что бои устраивают и всё.
— Практики дерутся? — спросил я у него.
— С ума сошел? — усмехнулся парень. — Они тут все сломают полностью. Не, такие как мы, обычные смертные. А это значит загон.
Тинг обернулся, оглядывая комнатушку.
— Нда, скудновато тут для тех, кто будет умирать на арене, хоть бы воды поставили, а то пить хочется сил нет.
— Смотри. — позвал я товарища по несчастью, так как на арене началась движуха и послышался громкий знакомый голос
— Господа практики, уважаемые