Бутылка отправлена по назначению, оплата авансом. Рука осмотрена врачом и выданы рекомендации. Ожог несильный, спасибо Владимиру. И я снова благодарю его за помощь.
Темнеет, а мы только останавливаемся у моего дома, где виден свет от экрана.
— Если брошусь душить его, ты меня не оттаскивай, Инга, — Лера смотрит на окна, позабыв о моём увечьи. Ну да, ради этого стоит встать. — Нет, ну каков мудак! После всего притащился сюда, как ни в чём не бывало, и смотрит телек! Уму непостижимо, — такое чувство, что её Ростовцев бесит больше, чем меня.
Владимир, словно делал это сотни раз, вытаскивает коляску из багажника и помогает мне переместиться туда. С одной стороны, втягивать посторонних в конфликт семьи — глупо. С другой, когда разговор пошёл о покушении, — очень даже логично.
Издалека слышна музыка Морриконе из «Бумера», и я приподнимаю в удивлении брови, вот уж неожиданно. А когда дверь открывает Ростовцев в расстёгнутой до портов рубахе, из-под которой кучерятся седые кусты, с бутылкой синего пойла в руке и выражением насмешки и презрения на лице, даже теряюсь. Картина Репина — «Приплыли».
Для человека, который нанял другого, чтобы облить кислотой жену, он слишком спокоен. Или это не он, или я ничего не понимаю в людях.
— А-а-а, — тянет гласную и смеётся, будто здесь что-то смешное. — Моя дорогая жена с фрейлинами прибыла, — язык заплетается, а он тянется губами к горлышку, отправляя в себя пару глотков.
— Ну тогда дорогу королеве! — провозглашает Лера, делая шаг в его сторону. Нахрапом берёт крепость, отчего Руслан пятится, чуть не падая, разливая жидкость на пол. А мне противно видеть его таким жалким. Всё же до этого утра он был моим мужем.
В доме царит бардак. Для Ростовцева привычный, для меня раздражающий. Вещи валяются не на своих местах, диванная накидка сползла, на журнальном столике крошки и колбасные круги, удравшие с тарелки.
— Что отмечаешь? — задаю вопрос, оглядывая комнату. — Мой триумф или свой крах?
Сознание возвращается к нему. И сквозь алкогольную дымку он смотрит со злобой, только взглядом меня не пронять. Я слишком долго в бизнесе, там не такие крокодилы.
— Да пошла ты, — выплёвывает мне в лицо слова и, покачиваясь, отправляется в сторону дивана.
Глава 24
Руслан падает плашмя на диван и замирает. Он никогда не умел пить, а сейчас, кажется, решил залить страх по максимуму.
— Какая мерзость, — озвучивает свои и мои мысли Лера, смотря в сторону гостиной. — Инга, — зовёт меня. — Собирайся, нам ещё ехать.
— Да, конечно, — соглашаюсь, отправляясь к себе в комнату.
Удобства мне никто не заменит. У Леры буду чувствовать себя беспомощной и мучиться неудобством. Но это на первое время, не навсегда же. Максимум неделя, пока не разберусь с новым жильём или не сделаю зачистку старого.
Я не из тех, кто прячет доходы, записывает всё на матерей или сестёр. Вышло, что Ульяна меня и предала вместе с моим мужем. Ирония.
Дом куплен на мои деньги, на моё имя. Только вот в браке, с этом ничего не попишешь. Лера говорила о брачном договоре, а мне хотелось верить в любовь до гроба и добрую старость. По закону Ростовцев имеет право на нажитое имущество, хотя нажил он себе лишь седых волос, которые нещадно красит, говоря мне, что это его натуральный цвет, грибок под ногтями и любовницу. А кто знает, одна она или были другие?
— Говори, что брать, я быстрее справлюсь, — Лера снимает кофту, бросая на мою постель, и открывает шкаф. Знать бы, что тут самое важное. Порой всё, порой ничего.
— Возьми пару футболок, льняные брюки, что-то удобное спортивное, два серых костюма, — диктую, отправляясь к белью. В этом уж точно ей не следует копаться, всё же должно быть моё личное пространство.
Владимир прикрывает спину, пока Лера, словно она всегда собирала обманутых жён, пакует в чемодан мои вещи.
— Руслан! — внезапно слышу плачущий женский голос, и мы замираем с подругой, уставившись друг на друга. — Инга! — ревёт кто-то, и мы тут же бежим и едем смотреть, что случилось.
— Какого чёрта мы не закрыли дверь? — озвучивает Лера вопрос, а перед нами в гостиной стоит заплаканная сестра с сумкой. Она смотрит на меня испуганными глазами, и мне становится не по себе. — Ты чего притащилась, вертихвостка? — нападает на неё Лера, делая несколько шагов в её сторону. — Вов, гони девку, ей здесь не место.
Владимир, которого уже негласно назначили нашим охранником и телохранителем, ищет поддержки словам у меня.
— Инга, пожалуйста, ты должна помочь, — Ульяна падает на колени и ползёт в мою сторону, а у меня глаза на лоб лезут. Что происходит? — Он меня убьёт, он сказал, что найдёт меня и притащит силой, — скороговоркой говорит, а её подбородок дрожит. — Он узнал, он всё узнал. Инга. Ты моя сестра, ты должна меня защитить.
Поворачиваю голову налево, потому что боковое зрение улавливает движение. В проёме, упершись локтем в планку и обхватив голову, стоит Ростовцев. Только судя по его глазам, он вряд ли до конца с нами. У него помутнённое сознание и блуждающий взгляд.
— Руслан, — обращается уже к нему Ульяна. — Ты обещал, что всё решишь. Ты клялся мне.
— Пфффф, — лишь выдыхает тот алкогольные пары, а потом снова уходит. Словно здесь нет ничего интересного.
— А ну встала, — рядом с Ульяной оказывается Лера, хватая её за плечо. Но та отмахивается, снова начиная реветь.
— Мне больше не к кому пойти, у тебя связи. Мы не чужие друг другу. Ты же моя сестра! Инга, пожалуйста!
— Я думала, сёстры это те, кто никогда не предаёт, — парирую.
— Это всё Руслан. Он запутал меня, опоил, угрожал, — кажется, она влила в свою ложь слишком много вводных. Так опаивал или угрожал? Это две разные составляющие.
— Я сделаю всё, что ты хочешь, — продолжает торговаться, и такой испуганной я не видела её никогда. — Только помоги, — её глаза блестят от слёз и страха, и моё сердце, чёртово сердце, сжимается от её слов. Хочется спросить, о ком она, но сжимаю зубы.
— Она хочет, чтобы ты свалила отсюда со своим хахалем, — снова вступает в наш разговор Лера.
— Интересно получается, — заплетающийся язык Ростовцева на проводе. — Сама