Глава 34
Вспоминаю о своём обещании лишь через час и ужасаюсь собственной беспечности. В семь должна быть с невесткой у сына, а от меня разит алкоголем. Конечно, я позволила себя лишь пару стопок, но эффект всё равно не из приятных. Последнее, что мне нужно — чтобы говорили, будто Инга Ростовцева прикладывается к бутылке. Особенно в связи с последними событиями.
Чищу зубы три раза с интервалом, ужинаю и вызываю такси. Лера хочет меня отвезти, но я не желаю злоупотреблять гостеприимством. Хватит и того, что она второй день со мной возится. Уж есть определённое такси для людей с ограниченными возможностями, и я в состоянии оплатить себе подобную услугу.
Договариваюсь с медсёстрами по телефону, что сегодня навестим, обещаю отблагодарить за поздний визит, поясняю причину, а потом набираю Лизе.
Детство накладывает отпечаток на каждого. Мой «золотой» сын не нуждался, потому считает, что и сейчас он может не работать. А вот невестка, наоборот, собирала крохи с детства, имея возможность полагаться лишь на себя. Родителям было не до её благополучия. Топили жизнь на дне стакана. А бабушка-инвалид вырастила, как смогла. И надо было иметь огромную силу воли, чтобы не пойти по стопам родных, а грести против течения, когда было невыносимо трудно. Этим она напоминает мне меня. И я уважаю невестку за упорство.
Следующий звонок сыну.
— Привет. Сегодня приедем, — оповещаю его.
— Зачем? — вместо «Здравствуй, мама». Вместо «Спасибо, что вообще думаешь обо мне — засранце, который решил встать на сторону отца». Вместо «Прости меня, я был скотиной и идиотом».
— Да кто его знает, Слав. Наверное, потому что так принято — навещать своих больных родственников. Да и твоя жена переживает очень, хочет увидеть своего мужа. Наверное, это для тебя странно, потому что ты не дорожишь семьёй.
— Ой, не начинай. Я был намерен свалить отсюда, но из-за твоего приказа вынужден находиться ТУТ.
— Смею напомнить, что ты там не по моей прихоти, а из-за своего отца, который пытался играть грязно. И я подозреваю, что сочетание дряни, которую ты сам в себя засунул, и неизвестного вещества, что подмешал Ростовцев, создали ядерную смесь, которая чуть не отправила тебя к Курту Кобейну.
— Зря спасали, — фыркает этот неблагодарный.
— В следующий раз учту. А уж в этот постарайся быть благодарным тем, кто к тебе добр. Всё. Через пару часов у тебя.
Отключаюсь, вздыхая. И почему это яблоко от яблони с именем Руслан? Тоже мне сын своего отца.
Таксист прибывает вовремя, отлично справляется с клиентом, и я решаю запомнить его имя, чтобы поставить поездки на поток. Добираемся до больницы чуть раньше Лизы, которая встала в пробку. Работа у неё до шести, потом в сад, забрать Таю, а потом уже личное время, которое можно тратить на всё, что вздумается. И она выбирает семью.
А вот сын выбирает Эльвиру, которая какого-то чёрта сидит на его кровати, отведя назад длинную ногу в изящных туфлях на тонком каблуке, и уложив руки ему на грудь, а губы на рот. С приличным декольте, напомаженная и благоухающая. А тут мы так деревенские бабы запёрлись с бульоном, который полночи варила Лиза, с яблоками, апельсинами и бананами. Этаким стандартным набором для болеющих.
Перевожу взгляд на невестку, испытывая испанский стыд. И хочется мне подъехать и влепить вместо неё звонкую оплеуху этому идиоту. Я даже позвонила и предупредила, что мы приедем. Ну какого чёрта он делает, словно ему совершенно не стыдно, словно он — король положения, а мы не более, чем прислуга, которая должна тушеваться и понимать.
Немая сцена, пока я смотрю на Лизу, она испуганно на собственного мужа, он спокойно на неё, а Эльвира вытирает губы от поцелуя. Назвать бы картину «Не ждали». Так нет же, ждали, только совесть позвать забыли.
Лиза борется с собой, краснея и тушуясь, и мне кажется, что сейчас мы обе по-испански стыдимся за этих воркующих голубков.
Это ещё хорошо, что Тая уснула в машине, не выдержав гонку дом-сад по этапу, и сладко спала в кресле, не подозревая, что у неё не отец, а последняя сволочь.
— Привет, — как ни в чём не бывало произносит Слав. — А ко мне вот знакомая зашла навестить.
— Это процедура отсасывания яда сейчас была? — не могу сдержаться. — Так, Лиза, поехали. нам здесь нечего делать.
Она реагирует не сразу, заторможено. На улице были не заметны её залёгшие под глазами круги от недосыпа, помятое лицо, а теперь передо мной не молодая девчонка, которой нет и двадцати шести, а уставшая женщина под пятьдесят. разве так должна выглядеть счастливая и любимая женщина?
Я любила своего сына, но сейчас я поняла, что мы с Лизой по другую сторону от него, и, если она не в силах себя спасти, то мне придётся сделать это сейчас.
Ловлю ладонь невестки, сжимая своей рукой, и она, наконец, переводит на меня глаза, в которых набухают слёзы. О нет, моя девочка, только не показывай тем, кто здесь, насколько тебе плохо. Врагам нельзя видеть тебя слабой.
— Ты сейчас же идёшь со мной, это ясно? — говорю спокойно и уверенно, подталкивая её к выходу. И она подчиняется, потому что сейчас, я уверена, она слишком устала, чтобы мыслить здраво. Касается рукой белой двери, выбираясь в коридор, и только когда дверь за нами закрывается, первые капли проливаются на щёки, а я увожу её всё дальше, понимая: в таком состоянии я просто не имею права её оставить.
Глава 35
У Слава всё же хватает мозгов хотя бы выйти и окликнуть нас, а вот валяться в ногах и вымаливать прощение он не будет. Слишком высокого мнения о себе и низкого о своей жене.
Это я понимаю после его жалких потуг обратить на себя внимание дважды, а потом он просто исчезает в палате. Я не оборачиваюсь, а просто понимаю это, потому что в коридоре снова наступает тишина, нарушаемая шагами Лизы, шуршанием моих шин и шелестом пакета, который через шаг бьёт невестку по икре своим весом.
После больницы планировала ехать к Лере, но теперь планы меняются. Я далеко не лучшая подруга Лизы, и уж совсем отвратительная свекровь. Между нами не было никогда тепла и доброты, лишь вынужденность общения из-за сына. Я бы назвала наши отношения нейтральными: приветствия при встрече, поздравления с праздниками, презенты подарков и вежливые вопросы о здоровье. Внучку свою я