Глава 6
Путь от гостиной до комнаты, в которой теперь живу, занимает тринадцать секунд, я следила за стрелкой. Руслан остался на втором этаже, а я переехала на первый по известным причинам. Он даже не настаивал на том, что теперь комната должна быть общей. Уверял, что стал невыносимо храпеть, и, имея возможность разойтись по разным сторонам дома, следовало поступить именно так.
— Многие мои знакомые давно практикуют раздельные спальни, — лишь пожимал плечами. — Но если ты хочешь…
— Нет, — останавливала его. — Всё хорошо.
Хорошо не было, я лгала. Каждый из нас притворялся, что всё наладиться, пытался играть роль: лживую и никому не нужную.
Вполне возможно, что пока я, хватаясь за поручни, пыталась перевернуться на своей кровати, он занимался сексом с моей сестрой на нашей. Учитывая, что она свободно посещала дом, и я не догадывалась об этом, всё могло быть.
Пока я ненавидела этот мир, заставляя себя улыбаться своему мужу, потому что пыталась себя убедить: авария — случайность, он без зазрения совести жил на полную катушку. Ну а что, у него ведь там всё отменно стоит.
Обезболивающее лежит на тумбочке, и мне срочно требуется таблетка.
— Скажи, что я ничерта не делал? — повторяет Руслан.
Не отвечаю на вопрос, а намереваюсь помочь себе в ближайшее время, только у Ростовцева другие планы.
— Да чёрт побери, Инга! — хватает спинку кресла, как только я собираюсь уехать. — Ты можешь хотя бы поговорить?! Не устраивать сцен и скандалов, а нормально произнести своим ртом ответ?
— Иди на хер, Ростовцев, — отвечаю на это. — Такой ответ устроит? Кстати, он не будет меняться по отношению к тебе, что бы ты не спрашивал. А теперь убрал свою руку, — говорю из последних сил, потому что кажется, что сейчас потеряю сознание от боли. Если бы стояла — обязательно рухнула бы вниз. Но никогда ему в этом не признаюсь. Потому что нельзя показывать слабость тем, кто может этим воспользоваться.
Руслан мешкает, и наши взгляды сражаются не хуже шпаг. Наверное, он приходит к осознанию, что следует отпустить инвалида, и отступает назад.
— Я старался, как мог, — на кой-то чёрт продолжает. — Надеялся, что ты сможешь ходить.
Он делает мне больнее с каждым словом. Он надеялся, «заедая» сомнения любовницей. А что оставалось мне? Каждую секунду своей жизни вспоминать, что я другая, и требовать от себя быть сильной. Может я лишь поэтому и осталась в трезвом уме. Да и работа помогала не слететь с катушек.
Эти бесконечные повторяющиеся кошмары, после которых я вскрикивала, просыпаясь. И заезженной пластинкой летящий в лобовое «Камаз», от которого Руслан уклоняет свою половину машины. А моя вминается, как консервная банка, тараня несколько тонн металла. В момент соединяя в себе панический страх и безумную боль сломанных костей.
Я уже забыла, что такое спокойный сон, потому зачастую до последнего копаюсь в телефоне, смотрю кино, читаю или работаю. Потому что засыпать для меня невыносимо страшно. И говорить на эту тему с Русланом я не хотела.
Еду по коридору, а он плетётся следом, не в силах остановить словесный поток из своего рта.
— Я взял на себя все твои обязанности по центрам, оплатил реабилитацию и…
— Что? — снова останавливаюсь. — Ты? — горько смеюсь. — Ты за что-то платил в моей жизни? — не могу поверить своим ушам. — Ну не считая дешёвого серебряного кольца на помолвку.
Двадцать восемь лет назад это выглядело мило, но сейчас отчего-то всплыло в памяти.
— Не обесценивай мой труд, — его голос снова жёсткий и строгий. — Я не мальчишка на побегушках, которым был когда-то. И прекрасно знаю, как управлять компанией.
— Ты хотел сказать МОЕЙ компанией, — выделяю принадлежность.
— Это семейный бизнес, и ты прекрасно это знаешь, — засовывает руки в карманы, натягивая на лицо выражение уверенности и непоколебимости в собственных словах.
Только что эта сволочь приписала себе мои заслуги, потому что всё, что у меня есть в этом жизни, я заработала своим горбом. Подруги даже в шутку зовут меня верблюдом. А впору поменять прозвище на «Идиотка-2025».
Глава 7
Когда мы наедаемся до отвала, кажется, что больше не сможем смотреть на еду. Сидя в парилке, желаем быстрее оттуда сбежать. Любя, забываем об осторожности, доверяя партнёру безгранично.
До недавнего времени я думала, что у меня проблемы только с ногами, оказалось, с головой тоже. Сама того не подозревая, я принесла на блюдечке свои достижения Ростовцеву. А он умело этим пользовался.
Кажется, к статуэтке с верблюдом пора добавить осла. Он будет в тему.
Не знаю, что невыносимее, боль в пояснице или то, что сейчас происходит. И я разрываюсь между желанием закинуть в себя две зелёные таблетки или произнести монолог для охреневшего вконец Руслана.
— Помнишь игру, в которой нам надо было сказать, с каким животным у нас ассоциируется человек? — говорю для него невпопад, но я-то знаю, к чему веду.
— Это сейчас очень важно?
— Безумно, — стону, пытаясь изменить положение тела. — Я просто раньше не понимала, что ты клоп. Маленький постельный клоп с во-о-от таким носиком, — нарочно показываю разрыв между пальцами, как можно меньше. — Который присасывается к хозяину, чтобы пить его кровь. И делает он это только по ночам, чтобы люди не видели. Понимаешь? Вот как ты за спиной, как крыса последняя. Только уже день, Ростовцев, сгинь под плинтус.
— Думаешь, если в кресле, тебе всё можно?
— Могу устроить, чтобы и ты себе ни в чём не отказывал, — бросаю реплику, наконец, добираясь до места. Не хочу, чтобы он смотрел, как пытаюсь поймать дверную ручку, корячусь, чтобы попасть в комнату. Но от моих желаний ничего не зависит. Иначе бы сейчас в дом влетела молния, отправляясь прямиком в темечко Руслана.
Иногда возникала мысль: а что сделала бы я, окажись за рулём? Вопрос безумно сложный. Многие желают быть героями, решая, что приняли бы верное решение. Только быть и являться — разные вещи.
Но уж чего я бы никогда не стала делать: спать с братом мужа. Не потому, что его не существует, а потому что у меня есть совесть и уважение к человеку, с которым я делила все эти годы постель.
Графин почти пуст. Чёрт. Я же потому и поехала в гостиную, чтобы взять минеральной воды. И снова на перемотке всё, что произошло. Выдавливаю из блистера весёлые кругляши, отправляя в рот, и запиваю остатками, буквально два глотка.