Перетаскиваю её на заднее сиденье, пристёгивая. Не хочу, чтобы нас видели вместе лишний раз. Она и сама предпочитала размещаться за мной после той аварии, и я пристёгиваю её, а потом быстро толкаю карету в багажник и сажусь за руль.
Назад дороги нет.
Поправляю зеркало заднего вида, чтобы видеть жену, и отчаливаю от дома, в который она больше не вернётся.
Всё шло, как надо, если бы она не увидела меня с Ульяной. Ненасытная идиотка усыпила мою бдительность, потому всё пошло коту под хвост. Красивая, всё при ней, и ублажает, как следует, только глупышка, каких свет не видал. Ни в какое сравнение с сестрой не идёт. Ещё и турка своего притащила сверху, будто мне своих проблем было мало. Хорошо ещё, что вопрос без меня решили, да я бы и мараться не стал ради неё.
Ещё одна идиотка — Маша, решившая заработать на богачах. До конца и не помню, что говорил ей в алкогольном бреду, но в постели она ещё лучше Ульяны. Вчерашняя студентка, готовая отдаться за любые деньги. Если не врут — она в коме. Пусть там и остаётся. Мне не нужен ни выродок, ни она сама. Тем более, кажется, всё же сболтнул что-то, что не следовало.
Она хотела разжалобить Ингу, думала, та бросится её спасать? Даже рад, что жена показала ей свою спину, а не проводила в центр к остальным.
Резкий сигнал, и я дёргаю руль вправо. Сердце бешено колотится, смотря, как улетает как от стоячего какая-то тачка. Когда-нибудь доиграется, а пока едет, не зная границ.
После аварии долго привыкал к рулю. Ингу под нож, у меня гематомы и ссадины. Только она не должна была выжить. Отлично помню звон в ушах и её хрип. Чёртов хрип, который потом снился. Смотрел на её искажённое болью лицо, кровь повсюду. А потом она принялась кричать.
К нам уже бежали, а в голове билась жилка и мысль: заткнуть её прямо сейчас. Они же не заплатят!
Я просто не успел. Не успел довести дело до конца, ведь расследование можно было замять. Я сам был в этой машине! Я — жертва! Безутешный муж, вдовец, мать его.
А жена продолжала истошно вопить.
Кто-то позвонил в скорую, кто-то вытащил меня, предложил помощь. Машина за машиной выстраивались, чтобы поглазеть или принять участие в спасении. Водитель грузовика держался за голову. Нет, не пробил, боялся последствий. И правильно, потому что кто-то должен быть виноват. И это не могу быть я. Деньги решат, иначе, на кой чёрт они нужны в этом мире?
Я молился, чтобы она не выжила. Чтобы я был свободен и богат не только нашими деньгами. Предложение от её врагов, которых она не захотела сделать партнёрами, аннулировалось вместе с её чёртовой живучестью, как у таракана. Она жила лишь для того, чтобы мучить меня, чтобы напоминать о том, что я без неё никто.
Дальше реабилитация, депрессия и сомнения какого-то чёрта. Меня подгоняли, а я не мог. Не мог и всё, словно своими попытками вернуться к жизни она заставила меня испугаться. Сомнения, вот что было у меня всё это время. Столько раз я мог опустить подушку на её лицо, но всё было слишком подозрительно.
И она опять стала подавлять, закручивать меня своей силой, сама того не осознавая. И я опять струсил, жил, набираясь мужества, чтобы однажды снова попытаться избавить свою жизнь от её существования.
Рядом с ней я перестал чувствовать себя мужиком, будто она съела меня всего без остатка, оставив рядом, как служивую собаку. Я ненавидел её и самого себя. Другой бы ушёл на моём месте. А я остался.
Останавливаюсь, чтобы выпить воды. Вытираю лоб от испарины и смотрю на её спящее тело.
— Как же я тебя ненавижу…
Глава 63
Хорошо помню тот день, потому что плохо спал. Потому что он должен был разделить всё на «До» и «После». Потому что я должен был стать палачом для собственной жены. Только так и не смог.
Останавливаюсь около дома, ожидая, когда откроются ворота. Барабаню пальцами по рулю, заметно нервничая. Позади раздаётся стон, и я испуганно оборачиваюсь. Инга скулит, будто пытается снова спасти себя, намереваясь выбраться из сна.
Резкий стук в стекло заставляет вздрогнуть. Соседка что-то говорит, но не могу понять. Ворота почти открылись, и хочется рвануть, запершись в своей крепости. Только я обязан выглядеть обычно.
— Да, Маргарита Семёновна.
— Сергеевна, — поправляет меня в который раз. Да плевать. Разве я обязан запоминать отчество какой-то бабки? — Давно Ингу не видела что-то, — начинает разговор, а сама уже просовывается внутрь, пытаясь её высмотреть.
— Она спит, после процедуры, — отвечаю негромко. — Нашли хорошего врача, обещал, что поставит на ноги.
— Ой, ну всё-всё. Пусть мне позвонит потом, поболтать хочется. Давно не виделись.
Укладывает руку мне на плечо.
— Ты такой заботливый муж, Руслан. Ей повезло.
Киваю, натягивая улыбку, а потом спешу внутрь, чтобы быстрее отгородиться от любопытных. Забор высокий, ей придётся подтянуться, чтобы хоть что-то рассмотреть. Только Семёновна смотрит в маленькую щелку. Вижу это по ногам, выглядывающим из-под ворот. Вот же старая проныра. Но скоро она мне пригодиться.
Заезжаю в гараж, чтобы не привлекать внимание, и уже там вытаскиваю Ингу и усаживаю в кресло. Дальше мне нужно алиби.
Уборщица должна появиться через пару часов. До этого времени всё должно быть кончено. Притаскиваю жену в ванную. Она любила здесь лежать. Это потом подтвердит даже её лучшая подруга. Здесь Инге становилось легче, потому что в джакузи она не ощущала тяжести ног. И она порой проводила здесь до двух часов, смотря фильмы и слушая музыку.
Раздеваю её, обливаясь потом. Останавливаю взгляд на груди, отчего-то желая её коснуться. Оглядываюсь, будто кто-то может меня увидеть, а потом мну ладонью, чувствуя, как адреналин и желание сводят с ума. Сглатываю, на долю секунды представляя, что ещё успею провести с ней время. Я могу сделать всё, что хочу, и она не откажет. Она не станет смотреть на меня, как на никчёмный кусок мяса, который городит невесть что. Она будет податливая, как остальные, которым можно лишь сказать, что делать, и они тут же исполнят. Она не будет ставить себя во главе,