— Давайте поговорим в доме, — предлагают мне, и я следую за незнакомым человеком.
— Где моя жена? — задаю правильный вопрос. Муж именно его и должен задать, когда не знает ответа.
— Мертва, — пять букв, от которых замирает сердце, а потом принимается бешено стучать.
— Что? — играю на публику, делая испуганное лицо. — Я говорил с ней несколько часов назад, она…
— Да, мы знаем, что она отослала вам сообщение, когда была в ванной. Не подскажите, как она туда перебралась, будучи парализованной?
— У Инги не двигались ноги, но это не значит, что она не умеет управляться с остальным телом, — начинаю себя защищать. И это правда. Она и сама как-то умащивалась в джакузи, без моего участия, чтобы показать, что не утратила над собой контроль.
— Не подскажите, что она пила?
— Алкоголь? — сдвигаю брови. — Погодите, как это мертва? Почему? — перебиваю полицейского, потому что убитый горем муж, которому только что сообщили о кончине жены, не может просто отвечать на вопросы, не задавая своих. — Инга! — кричу, намереваясь разыскать её в доме. Оглядываюсь, но её нет. Нет. Её, наконец-то, нет!
— Успокойтесь, пожалуйста, и выслушайте.
Он рассказывает мне историю асфиксии в ванной, о том, что будет вскрытие, что станут определять, не было ли в крови каких-то препаратов, а я падаю на диван, обхватывая голову руками, и жду, когда же он замолчит и свалит отсюда.
— Вы меня слышите? — интересуется полицейский, и я несколько раз киваю. — Домработница подтвердила, что это ваша супруга. Вам предстоит опознание, но чуть позже.
Убираю руки от лица, намереваясь откинуться на спинку дивана, но холодею от ужаса. Глаза округляются так, что вот-вот выпрыгнут из орбит. Сердце давит и жжёт, пульс зашкаливает. У меня инсульт?
Перевожу взгляд на полицейского, который что-то там пишет на планшете, и совсем не видит, что творится в паре метров от него.
— Вам плохо? — интересуется он, когда поднимает голову, а потом следит за моими глазами. — Куда вы смотрите? — хмурит брови, но я, кажется, окаменел.
— Вы её видите? — шепчу еле слышно, не веря своим глазам.
— Кого? — мент смотрит на меня, будто я рехнулся, а потом на проём, где сидит в кресле Инга. Чёртова ведьма! Призрак или реальность? Только он её не видит. Не видит! — Стас, — кричит кому-то мент. — Ну-ка пригони сюда медиков, кажется, у мужа крыша едет.
Глава 65
Кажется, мы перестарались. Вижу, как бледнеет Ростовцев, как блеет что-то, тараща на меня глаза, а потом хватается за область, где должно быть сердце. Вряд ли оно у него есть, только медики начинают суетиться по-настоящему.
— Как ты? — на плечо укладывается рука Владимира, моего ангела-хранителя, и я отвечаю.
— Сейчас куда лучше, когда почти стала вдовой.
Руслан хрипит на диване, его корёжит. Но голова до сих пор повёрнута в мою сторону, словно он надеется, что я исчезну. Только чёрта с два.
Теперь мой черёд наблюдать, как здоровый человек превращается в калеку. Только моего участия здесь минимум, Ростовцев сам пришёл к тому, что сейчас с ним происходит. Я просто появилась, а его контузило. И до моих ушей доносится вердикт: инсульт.
Уже потом это подтвердят на КТ, а сейчас носилки, скрюченные пальцы больного, странный лепет, в котором невозможно признать связную речь, и глаза, его глаза я запомню надолго. Но не потому, что мне жаль, а потому что я обещала его раздавить и наказать, и вот первая плата. Он пытался откусить кусок, который ему не по зубам. Только на этом я не остановлюсь.
Меня могло не быть. В данную минуту в этой комнате, в этой коляске. Если бы не Владимир, который снова меня спас…
Уже потом, когда я пришла в себя, он рассказал, что случилось. Как ему позвонила Лера, которая не смогла меня разыскать. А ей невестка, что звонила пару раз. Владимир снова отправился ко мне, удивился, что было заперто, и соседка сказала, что видела меня с мужчиной. Даже описала его. Дальше маршрут был прост. Первый пункт — наш дом, где он обнаружил меня в тот момент, когда человек Ростовцева отправлял сообщение.
Представлять драку в ванной на фоне моего голого совсем немолодого тела, которое вот-вот утонет, я не хотела. Мне было стыдно и неловко, Владимир понимал это, не вдаваясь в подробности. Это уже моё воображение дорисовало недостающие детали, от которых я пришла в ужас. И пока один валялся на полу, связанный военным в отставке, который знает толк в обороне, Владимир вытащил меня, закутав в полотенца, и отнёс в холл. За этим занятием его и застала наша домработница, которая вместо того, чтобы бежать, взяла увесистую чугунную статуэтку и отменно приложила моего спасителя по голове.
Когда я очнулась, Рита кричала, пытаясь убежать и вызвать полицию, а Владимир с пробитой головой догнал и остановил, намереваясь всё объяснить.
— Рита, — просипела я, чувствуя небывалую сухость во рту. Ростовцев не мог дать мне львиную дозу снотворного, иначе бы его обвинили в убийстве. А небольшую, которая вырубит на пару-тройку часов, — запросто. Он всё продумал, кроме одного: не взял в расчёт то, что меня начнут искать. Не просто обрывая телефон, а физически.
Рита помогла одеться и позвонила Ростовцеву. Уверена, он этого и ждал. Она сделала вид, что напугана, что не знает, что делать. Попросила приехать. А потом уже мы позвонили в Скорую и полицию. Вызов медиков был оправдан: голова Владимира довольно сильно пострадала. Что касается полицейских, у нас был один участник заговора, который не стал отпираться. Он уверял, что пальцем не трогал меня, но и не предпринял попытки спасти. Лёгкие деньги, которые он надеялся заработать на искусственном интеллекте, стали вполне себе ощутимым сроком, который ему скоро назначат.
Нам повезло, что ребята попались с юмором. Потому удалось разыграть неплохую партию, чтобы посмотреть, как ведёт себя убийца, который не в курсе того, что все знают о его роли во всём мероприятии. И моё эффектное появление, когда Глеб делал вид, что меня нет, стало вишенкой на торте. Для нас. Для Ростовцева это было началом конца.
— Так, — полицейский откашливается, смотря на меня. — У вас взяли анализ крови?
— Да, — киваю. Медики сделали всё, как надо, чтобы доказать, что меня опоили снотворным.