— Буду готова через полчаса, — обещаю и отключаюсь. Только планам не суждено сбыться.
— Инга Андреевна? — очередной звонок.
— Да, это я.
— Меня зовут Обухов Николай Петрович. Мы нашли тело женщины, предположительно вашей сестры. Вам следует приехать на опознание.
Глава 68
Морг встречает меня холодом, забирающимся в лёгкие и давящим на плечи. Лампы бьют в глаза белым светом, и я на секунду задерживаюсь в дверях, словно надеясь, что всё это ошибка. Где-то за спиной стоит Владимир, которому я позвонила сразу, чтобы изменить план.
Под простынёй угадываются очертания женщины. Сотрудник тихо приподнимает ткань. Вижу лицо, когда-то живое и полное упрямого блеска. Сейчас — бледная кожа, тонкая синяя жилка у виска, неподвижные ресницы. Восковая красота сестры.
Я злилась на Ульяну, но никогда не желала ей смерти. Достаточно было того, чтобы она держалась от меня на расстоянии.
— Инга? — зовёт кто-то сбоку.
— Да, это она, — киваю, тут же выезжая из помещения.
Нет слёз, нет испуга, но что-то неприятное царапает внутренности.
Ульяна мертва. Но почему?
Через несколько минут я уже в маленьком кабинете. Следователь — мужчина лет сорока, строгий, с внимательным взглядом — перелистывает бумаги. Сейчас меня волнует, знает ли мать.
— Нет, мы позвонили сначала вам, — отвечает мужчина на вопрос. — А теперь спрошу я: когда вы в последний раз виделись с сестрой?
— Пару недель назад.
— А потом?
— А потом не виделись, — по мне ответ очевиден.
— У вас были разногласия с убитой?
— Нет.
Ну не стану же я ему рассказывать наши подковёрные игры, вывешивая красным флагом всё для обсуждения.
— Нет? — почему-то усмехается он, складывает руки в замок и смотрит на меня с подозрением. — Уверены?
— Конечно. Я сказала что-то смешное?
— Отменно лжёте, — вздыхает, доставая какую-то бумагу с распечаткой. — Вот здесь читайте, — подвигает ко мне, и я понимаю, что это какой-то мессенджер. Переписка с Леной, наверное, одна из её подруг.
«Инга никогда меня не простит из-за Руслана».
«Ну, подожди. Отойдёт ещё. Она у тебя добрая».
«Ты бы видела, как она смотрела в доме. Потом я умоляла её помочь, но она послала меня, сказала, что сама виновата. А ведь меня убить могли. Спасибо её отцу. Жаль, что не мой папаша, я бы выжала из него максимум, а она нос воротит, идиотка».
«Ты спала с её мужем, Уля. Конечно, она злится. Но время лечит».
«Я боюсь, Лена. Последнее время мне не по себе. Такое чувство, что за мной кто-то следит».
«У тебя паранойя, успокойся. Бывает. Сядь на антидепрессанты».
Далее лист закончился, я не прочитаю их обстоятельную беседу до конца, но посыл следователя уловила. Как и то, что я в глазах Ульяны — идиотка. Но этого следовало ожидать.
Поднимаю глаза на Обухова.
— Я здесь, как подозреваемая?
— Пока нет, если, конечно, у вас нечего мне рассказать.
— Желаете подробностей, как именно они мне изменяли? Где? Сколько раз? Я не знаю об этом, лишь про последний случай, а копаться в грязном чужом белье не интересно.
— Что вы испытали, когда узнали? Ненависть, злобу, желание отомстить?
Держу себя в руках, он нарочно выводит на эмоции.
— Желание не видеть больше ни одного, ни другую.
— Как удачно совпало.
Сдвигаю брови, не понимая его сарказма.
— Ваш муж в реанимации, а сестра мертва.
— Вы намекаете, что я убила Ульяну, а у Ростовцева вызвала инсульт?
Он молчит, продолжая смотреть мне в глаза, и я испытываю страх от того, что сейчас происходит, пусть совершенно ничего не делала. Наверное, он учился такому жуткому взгляду перед зеркалом, но говорить ему о том, что он работает — не буду.
— Если напишите признание — приговор можно будет смягчить, учитывая ваше состояние.
Это он намекает на карету, и будто выключатель щёлкает где-то внутри меня.
— Признание? — поднимаю вверх уголки губ. — В том, что несколько лет назад мой супруг пытался меня убить, но у него не вышло? А затем намеревался сделать это снова два дня назад. Об этом, уверена, вы тоже знаете, раз осведомлены о его состоянии на данный момент.
— Око за око. Он не смог довести дело до конца, а вы смогли.
— Надеюсь, вы сами верите в то, что говорите. Потому что пока это звучит глупо и нелепо.
— Почему вы не плакали?
— Что?
— Вы не уронили ни одной слезы, когда проходило опознание, я следил за вами. Значит, вам не жаль сестру?
— Не знала, что у вас регламент, кто и сколько слёз должен выплакать в первые минуты, Николай Петрович. Но я не обязана отчитываться перед вами за своё эмоциональное состояние. А теперь, если у вас больше нет вопросов, мне нужно идти. Не хочу, чтобы мать узнала о гибели дочери от кого-то другого. Так полагаю, Ульяна убита, но вы не знаете кем. Уверена, знаете чем. Что это было? Кто её обнаружил? Когда именно? Вы должны были начать с фактов, а не пытаться навязать мне вину.
— Да, простите, — вынужденно извиняется. — Ваша сестра найдена вчера утром за городом с тринадцатью ножевыми.
Сейчас мои волосы поднялись вверх от ужаса. Какой бы дрянью она не была, но такой участи не заслужила.
— По всей видимости, она пролежала там несколько дней, пока её не обнаружили грибники.
Сглатываю ком в горле, желая уехать отсюда, как можно быстрее.
— И вы рассматриваете факт того, что я была в силах нанести ей ножевые ранения, вывезти в лес и оставить там? И вопрос тут больше не к моей психической составляющей, а к физической.
— Конечно, с вашими деньгами не обязательно делать что-то самой.
— Да, понимаю. В моей картотеке несколько киллеров, могу посоветовать.
— На вашем месте я бы не шутил.
— А я на вашем не стала бы угрожать женщине-калеке, которая только что узнала о смерти близкого. Поучитесь тактичности, Николай Петрович. Всего доброго.
Выбираюсь, чувствуя, что нужен глоток свежего воздуха. Владимир тут же поднимается с места, отправляясь вслед за мной, а я чувствую, как спину прожигает взгляд следователь, который теперь так просто в покое меня не оставит.
Глава 69
Война войной, но сеансы бросать нельзя. Напряжённая и недовольная укладываюсь на кушетку к Евгению. Это наша пятая встреча. Он говорил, что будет не менее двадцати.
— Какие-то проблемы? — интересуется. Уверена, что Владимир ему ничего не говорил касательно нашей поездки, просто немного перенёс встречу с иглотерапевтом.
— Всё в порядке, давайте начинать.
— Конечно. Приятно видеть, что вы