Сперва слышу женский голос, а потом он становится всё громче, и я понимаю, что ненавистная Эльвира зовёт Ростика.
Что у них там вообще происходит?!
Прикладываю ухо к двери, чтобы различить больше слов. Кажется, шутки кончились, и там что-то не по плану.
— Чёрт, чёрт! — причитает белобрысая профурсетка. — Ростя! — почти истерично, будто он её не слышит. И мне становится не по себе, потому что следом звучит шлепок. — Да очнись ты!
По всей видимости, она съездила ему по лицу, но он не был против и голоса не подал.
Глухой удар, словно кто-то упал или что-то, а потом топанье ног, и на какое-то время тишина.
Снова дёргаю ненавистную дверь несколько раз, забывая, что она закрыта, а потом принимаюсь громко стучать.
— Открой, Эля!
Обращаюсь, как к любому другому человеку, только имя, прошедшее путь от мозга до языка, вызывает неприятную вибрацию во всём теле, словно язык противится произносить эту гадость.
— ЭЛЯ! — выкрикиваю, как можно громче. И нет в этот момент ощущения, что они играют на моих нервах нарочно.
Снова топот ног в обратную сторону, кажется, она была на кухне. И звук «п-ш-ш», как если бы она набрала в рот воды, а потом выдула её мелкими каплями.
— ЭЛЯ! — кричу истерично, когда раздаётся мелодичный звонок, оповещающий, что кто-то пришёл.
Глава 14
— Слав, очнись! — снова слышу испуганный голос Эльвиры.
Она умеет играть, но больше в фильмах 18+, чем тех, где следует показывать настоящие эмоции. У неё бы вышло это картинно и наигранно. И даже не видя её, понимаю: шутки слишком серьёзные.
Звонок повторяется, и в дверь принимаются колотить.
— ИНГА! — слышу приглушённый женский голос. Отсюда не разобрать, кто именно, но это Лера. Больше некому. — Инга, твою дивизию! — уже куда громче. А вот это точно она. И я пытаюсь вразумить любовницу сына.
— Эля! Открой мою дверь!
Всё же разум побеждает, и слышу хруст замка. А Лера тем временем пытается вынести дверь.
Когда выбираюсь в коридор, первое, что вижу, сына на диване. Он лежит в неестественной позе без штанов. В последний раз мыла его лет в восемь, и стыдливо увожу взгляд, мельком различая на столе белую пыль. Но сейчас не до стеснений. Главное — не паниковать и действовать быстро!
Подъезжаю к Славу, трогая пульс на сонной артерии. Бьётся. Уже хорошо. И вообще, он больше похож на спящего, чем на того, кому плохо. Хотя, откуда мне знать?
Пена не идёт, дыхание есть, судорог не наблюдаю.
Эльвира стоит с потекшей тушью и огромными глазами в половину лица, прижимая к груди руки.
— Одень его, — приказываю, направляясь к двери, пока саму подбрасывает от нервов. С этим она справится куда лучше матери-калеки. Самое страшное — не знать, что произошло, не понимать, как помочь.
За спиной тишина, словно идиотка приросла к месту. Оборачиваюсь на мгновение, она растеряно смотрит по сторонам.
— Эля, чтоб тебя. Бегом!
И она принимается искать трусы, которые, они по всей видимости закинули куда-то в порыве страсти, а я еду к двери, в которую, такое чувство, что бьют тараном.
— Лера, — приходится крикнуть несколько раз, чтобы она услышала. А то вот так открой, то, чем они выбивают дверь может стать последним, что я увижу в своей жизни.
Стук прекращается, и я отпираю замок, впуская внутрь подругу, в руках которой зажата кованая кочерга. Рядом с ней Женька, её сын. Рослый малый, занимающийся борьбой. Отлично помню, как мы болели за него на соревнованиях, пока мой лоботряс никак не мог найти себя в жизни.
Футбол его не интересовал, тхэквандо вызывало скуку, шахматы — зевоту, танцы для девчонок. И список можно продолжать бесконечно. Единственное, чем Слав действительно увлёкся в одно время — это конструктор. Жаль интерес пропал слишком быстро, затмившись гаджетами, и вырос Ростик ни рыба, ни мясо. В общем, краб.
Второго спасителя, признаться, я видела впервые. И он держал в руках биту. Видимо, ей они и пытались высадить дверь, за которую я отвалила неплохую сумму. Хорошо ещё, что до окон не добрались. Но надо отдать должное: подруга сделала всё правильно.
— И что это было? — глаза у Леры очумелые, взгляд требовательный, брови чёрными соболями сошлись на переносице. Бросает взгляд на свой кулак, в котором зажата металлическая палка, и только сейчас замечает за моей спиной Эльвиру. — Да ладно, — ахает, и её глаза вот-вот, кажется, вылезут из орбит. — Инга. Это же та самая дрянь? — спрашивает полушёпотом.
Которая-таки натянула трусы.
— Лер, там Слав на диване, глянь, пожалуйста, он без сознания, — прошу подругу. Она всё же медсестра, которая порой знает, куда больше врачей.
Кочерга валится на пол с характерным звуком, и подруга бежит спасать недоделанного Кобейна. А моё сердце тревожно сжимается, посылая сигналы Богу. Мы с ним давно знакомы, но пока не встречались. Вернее, я фанатично посылаю молитвы, как телеграммы, надеясь быть услышанной. А он многозначно отмалчивается.
Только сейчас не за себя прошу…
— Сколько минут не приходит в себя?
— Пять, — говорю на вскидку, и слышу цоканье подруги. Кажется, ничего хорошего.
— Жень, звони в Скорую, — говорит спокойно и уверенно, и парень тут же добывает телефон из кармана. — Что случилось? — требует Лера отчёт, проверяя глаза, заглядывая в рот, слушая дыхание, вдруг там что-то мешает. Находит большим пальцем пульс на запястье, следя за секундной стрелкой, бегущей по волнам на настенных часах.
Эльвира грызёт длинные толстые ногти, заметно волнуется. Представляю, сколько дряни под ними. Но пока ещё здесь, не сбежала. Даже отсюда вижу, что глаза кажутся огромными из-за зрачков.
Пялится на диван, где застыл её горе-любовник. И я начинаю первая.
— Я не видела, но, кажется, они тут активно совокуплялись.
Лера забывает про подсчёт, смотря на меня очумелым взглядом, а потом стягивает трусы пациенту, чтобы проверить главный мужской орган.
— Перелома нет, — выносит вердикт, возвращая всё на место. — Думала, вдруг болевой шок, такое бывает, — доводит до нашего сведения. — Золотко, — смотрит в сторону Эльвиры. — Давай от начала до конца, что и как. Говорить умеешь?
Лера её на дух не переносит. Она считает, что я слишком добрая и всепрощающая. Потому она будет ненавидеть Эльвиру за нас обеих.
Девчонка явно напугана, да ещё и голова не соображает, как следует. Лицо косит на одну сторону, того и гляди сейчас сама хлопнется в обморок.
— Едут, — оповещает нас Женька, и я безумно благодарна им за то, что они здесь. Даже незнакомому мужчине, который так и продолжает