Я шагнул вперёд, сокращая расстояние, и по всем правилам, с доворотом корпуса, всадил ему левой в челюсть. Бровастый лязгнул зубами и перезревшей листвой осыпался на землю. Я встал в правостороннюю стойку: есть ещё желающие?
К моему удивлению, желающие нашлись, причём, сразу двое, только использовать они собирались не кулаки. Один выставил его перед собой дешёвенький меч, второй выдернул из-за пояса клевец. Я по привычке потянулся за бастардом 1, с досадой вспоминая, что положил его на стол. Странно, но меч висел на поясе слева, что тоже странно, ибо я всегда вешаю его справа, специально под левую руку. Но бог с ним, мы и правой можем.
Я вытянул меч, сделал кистевой мах. Обычно такое движение отпугивает всяких малахольных идиотов. Эти не испугались.
— Пацаны, вы реально решили поединок устроить? Маршалу это не понравится. За нападение на участника, вас однозначно с турнира выпрут.
Мои доводы проигнорировали. Кажется, эти ребята не понимали всей глупости своего положения, и стали обходить меня с двух сторон. Я не собирался давать им преимущества, шагнул к мечнику и, прежде чем тот успел что-то сделать, нанёс удар плашмя по голове. Рисковые, однако, чуваки, вышли на поединок в одних лишь стёганках. Оглушённый мечник упал на задницу, из разбитого лба потекла кровь. Я развернулся ко второму. Клевец — оружие серьёзное и весьма опасное, но только если умеешь с ним обращаться. Я умел, противник передо мной нет. Он замахнулся, заорал, пытаясь напугать меня. Я шагнул вперёд-вправо, перехватил вооружённую руку и рывком отправил его в объятья мечника.
— Вы совсем дурные? Если вам Кураев заплатил, то вы однозначно продешевили. Или он что-то другое обещал?
Начал приходить в себя бровастый. Он перевернулся на бок и, кряхтя, встал на четвереньки. К нему подбежал одетый как паж подросток и помог подняться.
— Ты… — бровастый глубоко вдохнул и захрипел. — Ты поплатишься, Вольгаст… поплатишься. И мать твоя, эта старая ведьма. Гореть вам на костре! Лучше убирайтесь с моей земли. Завтра я приведу больше людей.
Он говорил загадками. Слова вроде бы понятны, но фразы как будто из другого мира. Или это последствия удара? Не очухался ещё.
— В травмпункт сходи, — посоветовал я. — Похоже, у тебя с головой проблемы.
Он не ответил и с пажом под руку поковылял к воротам, стража потянулась следом. Второй охранник попытался подобрать клевец, но я наступил на него и поцокал языком.
— Не торопись, уважаемый. Что с воза упало, то уже не ваше. Это я оставлю себе в качестве оплаты за причинённые неудобства.
Я поднял клевец. С виду вещь не дорогая, без инкрустаций и гравировок, но достаточно оригинальная. Боевая часть насажена на деревянную рукоять, с одной стороны напоминает клюв ворона слегка загнутый книзу, с другой — небольшой молот с насечкой. Верхняя часть рукояти примерно до середины усилена железными лангетами, нижняя обмотана кожей. Вес около килограмма, длина сантиметров восемьдесят-девяносто. Хороший инструмент для пробивания защиты: хоть кольчуги, хоть бригантины, хоть полноценного рыцарского доспеха, главное — знать куда бить и как. А если врезать молотом по наковальне, в смысле — по шлему, то мозги легко могут выплеснуться через забрало. Хорошая игрушка, оставлю себе.
— Сынок, он вернётся…
— Погодите, мама, — привычно проговорил я и осёкся.
Позади меня стояла женщина в длинном зелёном платье. На плечах коричневый плащ, светлые волосы убраны под чепец, на груди серебряная цепочка с кулоном в виде экю. Я… Это не моя мама, нет. Моя мама умерла одиннадцать лет назад, и никакую другую отец в нашу двухкомнатную хрущёвку не приводил. И…
Почему нет дождя? Он только что лил, молния угодила в трибуны. Я собственными глазами видел, как разбегаются зрители. Кто-то кричал, кажется, Катя, а Игорь полз к ней на четвереньках. А сейчас я стою посреди небольшого двора. По правую руку двухэтажный фахверковый дом 2 под черепичной крышей, позади конюшня, слева глухая стена соседнего здания, рядом пожилой мужчина с топором и весьма решительным видом. Женщина, назвавшая меня сыном… Я вспомнил её имя: Полада. Она действительно моя мать, вот только я не её сын, во всяком случае, не разумом.
В голове всё смешалось, нахлынули воспоминания, которые никогда моими не были. Они зависли перед глазами как картинки и пролистывались, пролистывались, пролистывались…
Я — это не я, и время не моё. Есть зеркало? С фоном всё ясно. Если учитывать одежду бровастого и строения вокруг, то это позднее Средневековье или около того, конкретный год можно назвать лишь приблизительно. А вот внешность… Зеркало есть? Я должен увидеть себя!
Я рванул в дом: большой светлый зал, камин, длинный стол, стулья, портьеры на стенах. Всё это знакомо и в то же время абсолютно чужое. На втором этаже моя комната и комната матери, но никаких зеркал там никогда не было. Зеркало — слишком дорогое удовольствие, и пусть мой отец сеньор де Сенеген, сам я — бастард. Незаконнорожденный ублюдок! А этот дом, двор, конюшня — инвестиции отца в моё будущее. Однако месяц назад он умер, и теперь его законный сын и наследник пришёл забрать выданные инвестиции обратно.
Информация валилась снежной лавиной. Тот бровастый и есть новый сеньор де Сенеген. Не знаю, вправе ли он требовать от нас что-либо, но в любом случае, это не у него проблемы с головой — у меня.
Я попал. Я очень серьёзно попал. В другую эпоху.
Можно, наверное, завыть волком, вот только вряд ли это поможет. Другая эпоха. Что делать? А если это сон?‥ Я с силой ударил себя по щеке. Ничего не изменилось, только захотелось завыть от боли. Значит, не сон. Я в Средневековье, в Средневековье, в Средневековье. Повтори это ещё хоть сто раз, всё равно я — в Средневековье!
Стоп. Если я в Средневековье, первым делом надо успокоиться. Сейчас ничего не изменишь: бей себя, убивай — всё равно я в Средневековье. Сука, задрало это слово!
На глаза попался кувшин. Вода? Вино! Я залпом осушил его и застыл,