— Звучит. Так чем занимаешься?
— Вот смотрите, господин, — он провёл ещё несколько линий. — Мне кажется, я придумал новую игру. Чертим решётку и в получившихся окнах рисуем по три палочки в ряд с наклоном влево или три палочки с наклоном вправо. Кто выстроит свой ряд первым, тот выиграл, а кто проиграл, с того денье. Как вам? Поиграем?
— Боюсь тебя огорчить, Венсан Ле Шьё, но эту игру придумали задолго до твоего рождения. Называется крестики-нолики. Вместо палочек рисуют или крестик, или нолик. Лучше нарисуй мне, где находится дом прево Лушара.
— Зачем рисовать, я могу проводить.
— Хватит, напровожался уже. Где его дом?
Щенок обиженно вздохнул:
— За Суконным рынком. Сразу за ним начинается улица Тамбу̓р. Если идти по ней, то, не доходя до королевской резиденции, второй дом справа. Там над дверями железный фонарь висит, а перед входом дорога камнем выложена.
Подошёл Гуго.
— Я готов, господин.
Он надел свой старый гамбезон, повесил на пояс фальшион 28, на плечи накинул плащ. Ну прям бандит с большой дороги. Был бы я стражником, обязательно проверил у него документа. Ах да, паспортов ещё не придумали. Ну тогда бы спросил, куда на ночь глядя идёт человек, похожий на бандита с большой дороги, и записал его имя и адрес.
Щенок снова вздохнул:
— Идёте убивать прево?
Мы переглянулись.
— С чего ты взял?
— А зачем тогда вам оружие? Не в крестики же нолики вы с ним играть будете.
Гуго засмеялся, а я погрозил пальцем:
— Рассуждаешь много. Закрой ворота и никого не пускай.
— Понял, господин. Когда вернётесь, стучите громче. Холодно, я в стойле у Лобастого лягу, там потеплее…
Улицы Реймса ещё не утратили своей оживлённости, хотя сумерки сгустились настолько, что люди виделись нечёткими силуэтами. У дверей трактиров и домов богатых буржуа зажглись фонари. Я заметил, как в каморку зеленщицы тенью скользнуло грузное тело. Тело было наверняка зажиточное, потому что снаружи остались двое охранников.
Возле кладбища Сен-Морис тусовалась молодёжь. Смеялись, громко разговаривали. Из ближайшего трактира вынесли несколько кувшинов с вином. Будь чуть светлее, я бы наверняка узнал кого-то, ибо ещё месяц назад кладбищенские тусовки было моим главным развлечением. Я клянчил у мамы пару-тройку денье, скидывался на общак и заливался дешёвым вином в компаниях таких вот оболтусов, не добившихся в жизни ровным счётом ничего. У кого-то были богатые родители и им по-любому что-то светило, как тому лейтенанту. Но для меня — только монашеская ряса или мелкий приход где-нибудь в деревне на границе с Люксембургом или Лотарингией.
В принципе, мне и сейчас ничего положительного не светило. Если не получится разобраться с мастером Батистой, придётся бежать, причём бежать очень быстро, далеко и навсегда, бросив дом и надежду на тот самый приход на границе в деревне. Что ж, если действительно наступит такой момент, то лучше всего бежать в земли, находящиеся под королевским контролем. Там у меня появится возможность поступить в королевскую армию. Хотелось бы, конечно, рыцарем, но для этого необходимо несколько лет проходить сначала пажом, а потом оруженосцем у какого-нибудь дворянина, желательно родственника. Да и то не факт, что это откроет дорогу в привилегированное сообщество элитных воинов Средневековья. Так что стану простым наёмником, дай бог, латником, и ввиду интенсивности боевых действий на территории моей родной Франции вряд ли проживу долго.
— Господин, — зашептал Гуго, — кажется, это тот самый дом. Смотрите, всё как сказал мальчишка: фонарь, мостовая. А вон и королевская резиденция.
— Уверен, что резиденция?
— Уверен. В своё время мне довелось тут на часах стоять. Лет двадцать назад Карл Безумный прибыл в Реймс и мне выпала честь изображать из себя статую у дверей. Чертовски скучное занятие, зато потом капитан вручил от имени короля полновесный франк. Добрый был король, только не в себе малость.
Гуго сильно преуменьшил. Карл VI Безумный был не просто малость не в себе, а больной на всю голову. Первый приступ сумасшествия случился с ним в августе тысяча триста девяносто второго года во время карательной экспедиции против Бретани. Несколько дней до этого король чувствовал себя плохо, был раздражителен, рассеян. Проезжая по лесу, один из пажей уснул в седле и выронил копьё. Наконечник с грохотом ударил по шлему идущего впереди пехотинца, и лязг железа сработал как триггер. Неожиданно для всех Карл выхватил меч и с криком: «Бей предателей!» зарубил и уснувшего пажа, и пехотинца. Потом внезапно обнаружил себя среди колонны облачённых в железо людей, решил, что это разбойники и начал гонять их по дороге. Погнался за братом Людовиком Орлеанским, едва не прибил его — и жаль, что не прибил — после чего был схвачен, обезврежен и два дня провёл в коме. Придворные надеялись, что король всё, но тот выжил и в течении следующих тридцати лет продолжал радовать их приступами безумия. Королева Изабелла Баварская, устав от припадков мужа, во время которых ей и придворным неплохо прилетало от сюзерена, решила переложить свои супружеские обязанности на шестнадцатилетнюю фрейлину Одетту де Шамдивер. К удивлению всего двора, Одетта смогла найти подход к больному королю, останавливая приступы ярости одним лишь взглядом. Это была любовь, причём искренняя и с обоих сторон, и плод этой любви назвали Маргарита де Валуа. Когда король умирал, Одетта держала его за руку, а родная жена не пришла даже на похороны.
Вот такая маленькая история о безумном короле и волшебной силе любви.
Но любовь меня сейчас интересовала менее всего. Оставаясь в тени здания, я приглядывал за улицей. Прохожих было мало, лишь наёмные работники, мелкие торговцы с тележками да пара нищих. С Лошадиного рынка вышел патруль городской стражи и свернул в проулок, ведущий в сторону Рытвины.
Выбрав момент, когда перед домом прево никого не было, я сделал знак Гуго и быстрым шагом подошёл к дверям. Взялся за кольцо, ударил и приник ухом к полотну, вслушиваясь в тишину задверного пространства. Очень не хотелось попасть под надзор чужих взглядов. Мы хоть и завернулись в плащи с головой, но страх оказаться узнанным присутствовал.
Время тикало медленно. В дальнем конце улицы замелькали огни фонарей и начали быстро приближаться. Я снова постучал, на этот раз кулаком.
По ту сторону раздались шаги.
— Кто?
— От старшины Мишеля, — меняя голос, захрипел я. — Посланье велено передать. Важное посланье, нужно