Жалко, но что поделать. Полное непонимание между нами уже случалось однажды, во время записи «Гипербореи».
Бог ему судья; я судить его никак не хочу. Тем не менее он был и остаётся великолепным музыкантом.
История
— Имеет ли шансы на новый альбом музыкальная группа «Террариум» (вместе с вами) или это пустые грёзы?
БГ: Мы обращались к Матрёне — Новой Пифии Дельфийского Оракула; она сообщила, что в настоящий момент мир не испытывает потребности в третьем альбоме «Т»: однако она (эта потребность, а не Пифия) может возникнуть в неминучем будущем: и рекомендовала наблюдать за Атлантидой, поскольку именно от скорости её всплытия многое зависит в современном мире.
А теперь, когда Джордж покинул этот мир, появление нового «Террариума» крайне сомнительно.
Жизнь
— У меня вопрос неожиданный, который я не помню, чтобы кто-то задавал — любите ли вы плавать, если да, то как (каким стилем), и как далеко заплываете? Как вы научились плавать? Плавали ли вы когда-нибудь с дельфинами (может быть китами) в естественной среде их обитания?
БГ: Плавать люблю, но плаваю совсем никак. С дельфинами один раз плавал в Крыму в бассейне, но кто из нас открывал шампанское — уже не помню.
Жизнь
— Можно ли от вас чего-нибудь добиться лестью?)
БГ: Не знаю: нужно пробовать ;-).
Жизнь
— Что для вас красота?
БГ: Красота — это когда видишь, как сквозь природу проступает Всевышний. Она не снаружи, а внутри. Возможность увидеть или услышать, или почувствовать красоту — Божий дар.
Жизнь
— Как вы относитесь к противопоставлению работа — удовольствие или полезная деятельность — удовольствие. В вашей жизни существует такое противопоставление? А в жизни людей вокруг вас существует?
БГ: Было время, когда ради музыки мы сбегали с любой учёбы и работы, а попасть хотя бы на час в студию звукозаписи было нереальной мечтой. Прошли десятки лет, однако музыка до сих пор так и не стала «работой»; это всегда возможность сотворить чудо.
Вообще говоря, правильный подход к жизни — это когда всё чудо.
Песни
— В чём сложности для вас в настоящем времени в написании песен? Как бы могли называться песни, которые сейчас по каким-то причинам не напишешь?
БГ: У каждого времени есть свои песни; мы здесь за тем и есть, чтобы почувствовать их потенциальное существование и дать им родиться максимально близко к тому, какими они должны быть. Сложность всегда в одном: ты, автор, должен сначала увлечься ими, а потом, как беременная женщина, выносить их, напитать их своей жизненной силой, отдать им всё, что ты есть, чтобы они родились живыми и сильными, чтобы брали слушателя за душу и настраивали на верное восприятие жизни и времени.
А вообще жизнь каждого из нас — это симфония, которую мы создаем из подручного материала — отношения к миру и людям.
Концерты
— Скажите, как перед каждым отдельным выступлением к вам приходит осознание, что вы будете петь именно те или иные песни, из очень большого количества ваших произведений? Каким образом энергетика места или людей влияет на это?
БГ: Для каждого времени есть примерная программа того, что кажется правильным играть сегодня. Играть одно и то же каждый концерт — скучно, обращает в камень. У каждого места есть своя специфика; приходишь днём в зал и примеряешься к его духу — а что было бы хорошо сыграть здесь? Или кто-то скажет: «А давно мы не играли эту песню»; и вдруг чувствуешь — да, действительно; здесь она будет очень уместна.
Жизнь
— Борис Борисович, мне кажется, что я не могу представить вас чем-то раздражённым или уж тем более разозлённым. Если вам действительно удаётся не поддаваться этим чувствам, то как вы это делаете?
БГ: Ещё как иногда случается поддаваться: и тогда лучше не попадаться мне под руку. Но раздражение и ярость — разрушительные состояния, а к тому же ужасно скучные и однообразные. Ни к чему хорошему не приводят, а выглядишь со стороны крайне недостойно.
Как не поддаваться? В каждом припадке раздражения есть момент «перевода стрелки», когда чувствуешь — вот сейчас я могу взорваться или засмеяться. Лучше засмеяться — сохранишь достоинство и вернее добьешься нужного результата. Это и называется «искушение»: бес гнева искушает тебя разрушить всё, что можно (а бесы, как энергетические сущности, вполне реальны).
Вот и выбирайте, что вам больше по душе — хотите вы чтобы над вами надругались бесы или лучше остаться собой и сохранить достоинство?
Как когда-то точно сформулировала это Фаина Раневская: «Девочка, что ты хочешь: чтобы тебе оторвали голову или ехать на дачу?»
Жизнь
— Борис Борисович, когда вас спрашивают о вере в Бога, вы говорите, что не верите, а знаете. Но вера — это не только «признание факта», это доверие, это расслабление, это преодоление тревоги, это чувство, что можно позволить быть тому, чему не миновать, в общем «Господу видней». Как достичь такого состояния?
БГ: Если смотреть кино, выключив звук, вскоре становится ужасно смешно — люди корчатся в ломках, переживают, ссорятся, причиняют друг другу всяческий вред — но поскольку выключен звук, причины происходящих страстей мы не знаем; зато становится видно, что повода враждовать на самом деле нет, он придуман, страсти эти иллюзорны. А реален на самом деле только факт существования всех этих людей в бесконечно красивом мире. А что такое красота? Это когда ты видишь Божественность сущего.
Верить в Бога — это то же, что верить в таблицу умножения или закон всемирного тяготения. Верь или не верь — они есть, и игнорировать их — дебилизм. Стоит отключить звук иллюзорных, насквозь придуманных конфликтов, и обнаружишь в себе невечерний свет и сладость, для которых нет слов. Для этого и существует медитация, позволяющая обрести подлинную суть всего: то, что названо «Царством Небесным, которое внутри нас есть».
Это совершенно не значит, что нужно позволять наступать себе на горло: обидчиков стоит по возможности ставить на место из воспитательных целей; так, чтобы они не причиняли вреда ни другим, ни самим себе (потому что агрессивный человек разрушает не только жизнь других, но и самого себя; портит себе карму и готовит себе свой личный ад). Просто не стоит увлекаться