БГ: Понимаете, голова нам точно дана не только для того, чтобы было на что надеть шляпу. Мы живые — а значит, смертные существа, в самой сути которых бесконечный источник всей жизни; мы думаем, чтобы сориентироваться в окружающей среде, не натыкаться на углы мебели; а истинное знание присутствует в нас изначально. Именно о нём говорят и старцы, и святые всех религий.
Но если не думать, то упадёшь в первую же яму. Так что думать всё-таки полезно; но при этом — думать, слушая сердце. Сердце указывает — куда идти, голова помогает туда добраться.
Жизнь
— Как вы балансируете ваши знания о мире и пустоту? Знание людей и явлений, по идее, создаёт ожидания и волю к тому, чтобы всё происходило в соответствии с этими знаниями; пустота — оставляет пространство для неожиданного и чудесного. В вас, видимо, есть и то, и другое. Как вы это балансируете?
БГ: Мне кажется, я ничего не балансирую. Знание не создает ожиданий; напротив — ты знаешь, что бывает и так, и так; и лучше ничего не ожидать. Просто реагировать на то, что происходит; просто — быть и делать то, что нужно делать. И ничего не придумывать.
Жизнь
— Вы, помнится, когда-то говорили, что вам нравится пробовать себя в невозможных вещах. Как вы думаете, что в вас способствует тому, чтобы невозможное делалось возможным? Это вера, или воля, или страсть?
БГ: Наверное, на это нельзя ответить, но я бы сказал, что сначала желание; потом воля. Потому что только невозможное в жизни по-настоящему реально.
Жизнь
— Вы верите, что смерть это не конец, а ещё одна ступень?
БГ: Смерть — это прекращение существования физического тела; будет ли дальше что-то ещё — это вопрос без ответа; об этом подробно написано в «Катха Упанишаде». Поэтому рассуждать об этом не имеет смысла; меня рассуждающего об этом уже не будет.
Жизнь
— Как вы находите новую интересную музыку, чтобы слушать?
БГ: Читаю журналы, смотрю новости Apple Music, расспрашиваю знакомых. Времени на то, чтобы слушать всю новую музыку, не хватает, но я стараюсь.
Песни
— Знали вы хоть раз для кого доставляется песня, на кого конкретного она должна повлиять? Как провидение определяет данный момент ситуации и настроения, если мы звенья одной большой судьбы, то значит всё идёт по плану, и всё давно уже известно, как всё закончится, только это на данный момент от нас сокрыто. Причин, наверное, много, и, если финал уже известен, то какую роль играет посыл?
БГ: Песня появляется по наущению Вселенной и предназначена для всех, кто должен её услышать. Как это происходит — выше человеческого разумения.
Что же до времени — то нет ничего что начиналось бы и ничего, что заканчивалось бы; только наше несовершенное видение позволяет нам думать так. Есть Путь, в соответствии с которым происходит трансформация одного в другое. Но результат, финал, начало, конец — это наши придумки.
История
— Почему в альбомной версии слова в песне «Вон Вавилон» изменены на более мягкие, в отличие от YouTube варианта?
БГ: Песня знает, что делает; бывает, что поёшь-поёшь, а потом само по себе появляется то слово, которое там должно быть и встаёт на место.
Жизнь
— Чем, на ваш взгляд, сегодняшняя музыка отличается от музыки 50-летней давности?
БГ: На днях я был на концерте замечательной норвежской саксофонистки Мэтт Хенриэтт. Если сравнить обзоры музыки сейчас и 50 лет назад, становится явным факт — в музыке появилось на 500% больше авторов-женщин. Если отбросить в сторону художественные оценки, и просто задуматься — о чём это свидетельствует — становится ясен один факт. В центр внимания человечества встаёт женское восприятие и реакция на бытие.
Вопрос: «Когда такое нужно?». Ответ: «Когда человечеству в скором времени потребуется восстановление».
А вот почему оно будет нужно и к чему нас готовит Вселенная — это вопрос, на который пусть у каждого будет свой ответ.
История
— Очень хочется увидеть на физических носителях альбом «Услышь Меня, Хорошая». Он так и не вышел пока, а также альбом «Тайная История Пчеловодства».
БГ: «Тайная История Пчеловодства» — слишком плохого качества, чтобы выпускать её на каких-либо носителях. Она должна была существовать только как неясный слух, но оказалась скопирована агентами «Тар Махтабы» (они сняли звук лазером по колебанию оконного стекла студии) и оказалась в руках агентов мирового закулисья.
А «Услышь Меня, Хорошая» (так же как и «Чубчик») готова к выпуску (в полном, неурезанном виде). Оба этих альбома будут в вашем полном распоряжении, как только в Совете Старейшин решится вопрос — можно ли выпускать эту запись.
История
— Борис Борисович, вы уже записали в 2012 году «Хавай меня, хавай». А не хотели бы вы дать новую жизнь ещё одной песне, которая до сих пор существует лишь в легендах, — «Верблюд-Архитектор»?
БГ: В этом мире не осталось никого, кто мог бы вспомнить мелодию «Верблюда». Но в тайном отделе звукозаписи (по слухам — расположенным в подземельях Шамбалы) денно и нощно продолжается работа над альбомом Аквариума «Репродуктор», куда (в теории) входит всё, что никуда не входит.
История
— Не могли бы вы рассказать что-то о песне «Дикий Мёд» — когда и как она была написана, почему исполнялась на концертах так недолго, почему никуда не вошла, даже в сборники типа «Кунсткамера»?
БГ: По моим воспоминаниям (которые, впрочем, бывают весьма обманчивы) песня «Дикий мёд» довольно много игралась на концертах середины 80-х. А никуда не вошла она, потому что не была записана; а записана не была, потому что Андрей Владимирович Тропилло по неизвестным мне причинам очень её невзлюбил и записывать отказывался; а потом пришло другое время и стало просто не до неё.
Но неоконченная запись лежит у меня в компьютере.
История
— Недавно Алексей Зубарев очень резко высказался о вас и вашем интервью, вызвав огромный ажиотаж в сообществе поклонников группы. Есть ощущение, что произошло чудовищное недопонимание, вылившееся за пределы личных разговоров. Свой пост Алексей Павлович не удалил. Скажите, вы друг с другом пытались пообщаться и разрешить ситуацию? Всё же вы столько лет играли вместе — и вдруг такое, как гром среди ясного неба.
БГ: Я не понял его реакцию на моё интервью