Он повел рукой, и сбоку засветился огромный экран, на котором потекли кадры, от которых Иосифу Виссарионовичу вскоре стало не по себе. Заговор Хрущева, Маленкова и компании. Расстрел Берии прямо в его кабинете. Двадцатый съезд, на котором покойного вождя обвинили во всех возможных преступлениях и облили грязью, вызвал у него зубовный скрежет. А декрет клоуна о запрете органам расследовать действия партийной номенклатуры вообще потряс до основания души.
— Это же создание нового дворянства! — сжав кулаки Сталин, от гнева у него темнело в глазах.
— Именно, — подтвердил Вирт, на некоторое время остановив воспроизведение фильма. — В народе этот декрет называли вторым указом о вольности дворянской. После его выхода детки партработников творили, что хотели, им сходили с рук даже убийства и изнасилования. Но это, к сожалению, только самое начало. Дальше было хуже. И намного. Партийной элите надоело скрывать свое богатство, и она взяла курс на деконструкцию Советского Союза и возвращение капитализма. Господа, назвать их товарищами не могу, стремились к роскоши на фоне нищеты народа, который они обкрадывали.
На экране снова замелькали кадры разложения партийный функционеров и их зажравшихся детишек. При этом усилиями ученых, инженеров и рабочих успехи страны с каждым годом нарастали, но это власть имущих мало интересовало, они жаждали западной роскоши, чтобы блистать в «высшем» свете. А легально получить этого не могли, и от того бесились.
Когда кадры на экране начали демонстрировать происходившее в восьмидесятые годы, повествование стало подробнее, рассматривая каждую персоналию. Особенно после прихода к власти откровенного предателя Михаила Горбачева. Была показана деятельность всех его подельников. С подробными данными о каждом, начиная чуть ли не со школы. В какой-то момент Иосиф Виссарионович отметил одну довольно большую странность. Она никогда не жаловался на память, но настолько великолепной она не была — сейчас он мог во всех подробностях вспомнить все, что когда-либо читал, видел или слышал. Причем почти мгновенно, усилий для этого прилагать не приходилось. Так что вся информация по предателям отложилась в памяти, ни один из них никогда не станет кем-либо выше чернорабочего или колхозника. Следует перекрыть для них и их родственников любую возможность получения высшего образования. Хотелось бы превентивно уничтожить подонков, но они пока еще ничего не сделали. А наказывать за то, что человек еще не совершил, неправильно.
Нерешительность ГКЧП заставила Сталина выругаться по-грузински. Да этот жалкий бунт можно было очень просто остановить! И с совсем небольшими жертвами. Но идиоты струсили, ни один не решился отдать приказ стрелять. Глупо и смешно! В результате сами пошли по этапу, да и страну погубили. Объявление о распаде Советского Союза он слушал молча, только губы подергивались, да кулаки сжимались. Зажравшиеся потомки погубили все, что они строили такой страшной, кровавой ценой. Погубили просто из желания вдоволь нажраться западной колбасы, которую делали из отходов. Какие дураки! Как можно не понимать, что такое капитализм?
Случившееся за следующие десять лет не стало для Иосифа Виссарионовича шоком, чего-то подобного он и ожидал, с болью глядя, как распродают и разворовывают созданное советским народом. О простых людях никто из власть имущих не думал, их просто ограбили, отобрав сбережения, сделанные за всю жизнь.
— Шени деда! — не выдержал Сталин, увидев, как старики, ветераны войны, роются в помойках, чтобы не умереть от голода. — Да как такое допустили⁈
— Одиннадцать миллионов человек умерли от голода и отчаяния, — криво усмехнулся Вирт. — А пока старики умирали, новые «хозяева жизни» швырялись миллионами долларов, покупали яхты и английские футбольные клубы. Если к ним приходили с просьбой о помощи хотя бы детскому дому, то они презрительно отсылали воспитателей, кормивших детей на свою скудную зарплату, прочь. Была такая тварь, Михаил Ходорковский, обокравший миллионы человек, к нему вот так обращались — не дал ни копейки голодным детям. И подобных ему хватало. Словно из-под земли выползла гнилая поросль бандитов и проституток, да о чем речь, когда десятиклассники в девяностых годах писали сочинение на тему «Кем я хочу быть», то девяносто процентов столичных указали, что желают быть именно бандитами и валютными проститутками. Да-да, я не лгу!
— Я верю, — вождь действительно поверил этому странному существу, сам не знал почему, видимо подсознательно ощутил, что оно говорит правду. — Только не понимаю, как такой кошмар стал возможен… Что случилось с советскими людьми?..
— Сначала война выбила лучших, — вздохнул инопланетянин. — Вам удалось в тридцатых вырастить новое поколение, новых людей с горящими душами, но их наличие настолько перепугало западных сволочей, что они натравили на СССР Гитлера, его специально вырастили ради войны с вами. В результате все это поколение погибло, лучшие, первые ушли, а их место заняли вторые, прятавшиеся за их спинами, умевшие притворяться ради своей выгоды. Те, погибшие, притворяться не умели, они первыми шли в атаку и первыми гибли. А затем Хрущев обрушил веру в вас, и люди стали жить не ради страны, а только ради себя, не гнушаясь подлостью и гнусностью. Тем более, что они видели, как живут партийные бонзы и что творят их дети. Это окончательно убедило людей, что им лгут. При этом им умело навязывали западные «ценности» — урви свое любой ценой, важен только ты сам. Подлость исподволь объявили доблестью, а честь, совесть и другие положительные качества осмеивались. Сочинялись тысячи очень смешных анекдотов, высмеивающих все святое для советского человека. Запад, а это был именно проект запада, крайне успешный проект, сумел развратить советскую молодежь и превратить ее в откровенное дерьмо. Эгоистов, думающих только о себе и способных ради собственного преуспевания на любую мерзость.
— Значит, надо воспитывать новое поколение, — уверенно заявил Иосиф Виссарионович. — И я это сделаю. Один раз сделал, сделаю и во второй. Рах уж теперь я снова молод и здоров.
— Главное всю эту троцкистскую камарилью изничтожить поголовно, — напомнил инопланетянин. — Иначе они все изгадят и все уничтожат. Благо, информация по всем ним имеется. Хотя вряд ли по всем, конечно, следует выдавить из арестованных информацию по их связям. Но это вам решать, конечно, я могу только посоветовать.
— Да уж разберусь, — хмыкнул вождь. — Не оставлю здравствовать, пусть не надеются. Особенно теперь.
— Есть еще и их покровители-глобалисты, — заметил Вирт.
— Это что еще за зверь?
— Фининтерн, иначе говоря — финансовый интернационал, самые богатые люди Земли, владельцы гигантских состояний. Они ведут планету по своему плану развития далеко не первое столетие и стоят за бедами очень многих стран. В первую очередь России, которая торчит им костью в горле, какой бы она ни была — царской, социалистической или либерально-демократической. Им само существование русского народа неприемлемо, поскольку он способен встать на дыбы, а им нужны послушные овцы, по первому требованию подставляющие горло. Приведу вам пример из моего времени. Вы не поверите, во что превратили гордых испанцев. Насильник подал на жертву в суд за то, что она расцарапала ему лицо, и выиграл этот суд! При полном одобрении прессы.
— Вы шутите⁈ — потрясенно выдохнул Иосиф Виссарионович.
— Если бы… — скривился инопланетянин. — Так и было. Этого и добивается фининтерн. Знаете, я никогда не понимал, почему русские правители, и вы в том числе, играли по навязанным им чужим правилам. И, естественно, проигрывали! Правила-то чужие, они позволяют выигрывать только тем, кто их другим навязал. Почему бы не разбираться с представителями фининтерна? Прямо у них дома, по месту жительства. Как разобрались с иудушкой Троцким. Но нет, русские правители вели себя, как послушные дети, позволяя подонкам творить все, что их душе угодно. А уж они ограничений не имели и убирали неугодных только так.