Услышав музыку, которую поставил Виктор, женщина раздраженно зашипела — она очень не любила напоминаний о своем ролевом прошлом, а он сейчас слушал песни Мартиэль, которые она сама когда-то обожала, а теперь терпеть не могла. Они заставляли вспоминать дурацкие мечты о небе, других мирах и иной жизни. Из глубин памяти поднялось глупое имя Талиэль, которую Татьяна намеренно уничтожила в себе и похоронила, но проклятая тварь никак не желала упокаиваться, то и дело вылезала из своей могилы, мешая ей жить. Ах, мечты! Ах, честность! Ах, стремление к доброте! Ах, любовь! Ах, дружба! Тьфу, плюнуть и растереть всю эту чушь! В реальной жизни ценятся совсем другие качества! Сейчас женщина очень сожалела, что нашла себе мужа из таких же ролевиков, каковой была когда-то сама. Они же к жизни не приспособлены, могут только витать в облаках! Идиоты конченые! Мир вокруг их, видишь ли, не устраивает. Да умеючи в нем можно прекрасно устроиться! И отлично жить. Но нет, им что-то другое подавай.
Мечтательная дурочка Талиэль вспоминалась сейчас, как нечто постыдное, как детский онанизм, наверное. Татьяна считала, что повзрослела, и не понимала, каким образом Виктор остался таким же мечтательным дурачком, как в юности. А ведь ему за пятьдесят! Но не повзрослел и не поумнел. Как это возможно? Женщину его поведение до безумия раздражало, потому она и пыталась все время заставить мужа измениться, пыталась достучаться до него, вернуть с небес на грешную землю. Вот только ничего не получалось, Виктор все больше отдалялся, она все чаще ловила на себе его наполненные отвращением взгляды. Как же ее это бесило! Ему, дураку такому, толковые вещи говорят, а он не желает понимать и принимать. Почему⁈ Она же повзрослела! Почему он взрослеть не хочет⁈
Подруги завидуют, говорят, какой, мол, муж хороший, всю зарплату домой приносит. Не пьет, не курит, по бабам не бегает. Хозяйственный, мастер на все руки, любая работа у него спорится. А чему тут завидовать? Мало, мало он зарабатывает! Им с Виточкой намного больше надо! Но Виктор не желает шевелиться. Хоть бы на вторую работу пошел, так нет же, уперся, говоря, что на жизнь его зарплаты вполне хватает. Многим бы и хватило, сто двадцать тысяч чистыми в месяц действительно довольно неплохая зарплата, да и Татьяна имела около шестидесяти, а иногда и семидесяти. Но этого хватало только на текущие потребности, на квартиру дочери никак не собрать, а сама она тоже работать не желает, только и знает, что в онлайн-игры играть да по кафешкам с подругами ходить. В отца, наверное, пошла. Да и внешностью девочку бог обидел, похожа на худую лошадь с вислыми щеками, мужа найти Виточке будет трудно, этим козлам красивое личико и большую грудь подавай. К тому же характерец у дочки еще тот, с ней мало кто способен ужиться. Чуть что не по ней — скандал и истерика со швырянием посуды.
Вспомнив заявление Виктора, что он не желает заниматься бизнесом, поскольку считает это занятие грязным и подлым, Татьяна снова едва не взорвалась. А ведь когда-то она и сама так считала! Поумнела с тех времен, а этот… дурак умнеть не желает. Все носится с дурацкими честью, справедливостью и прочими измышлениями недытокомок. Ничего этого не существует! Только выгода и еще раз выгода! Ради нее на все можно пойти. Она же это поняла⁈ Почему муж понимать не желает⁈ Хотелось орать и материться, особенно при воспоминании о его наполненном отвращением взгляде. На нее направленном! Да как он может⁈ Она о семье, о ее благополучии думает, а не обо всякой эфемерной чуши!
В этот момент от компьютера мужа донеслась песня, от слов которой Татьяна даже задохнулась от возмущения:
Ты с ним знаком, я знаком, ну а кто не знаком?
Он тридцать лет и три года прожил дураком.
Ну а потом? Суп с котом! Как ошпаренный бес,
Он подпалил ночью дом и отправился в лес.
Ты с ней знаком, я знаком, ну а кто не знаком?
Разинув пасть, как дракон, жена пустилась вдогон,
Приготовив загон и вырвав кол у плетня,
Да заблудилась и в чаще блудилась три дня.
Да что они все, окончательно с ума посходили, такое петь⁈ Откуда же их столько, инфантильных дурачков, не понимающих, что такое жизнь? Не желающих понимать! Он с досадой стукнула кулаком по стене, зашипела от боли и ушла в свою комнату — с Виктором они давно не спали вместе, оба не имели такого желания. Благо квартира была большая, четырехкомнатная. Муж лет шесть назад переселился в самую маленькую комнатку и все свободное время проводил за компьютером, спал на жесткой, узкой кушетке, да и спал, насколько знала Татьяна, на удивление мало. Много времени проводил на балконе, когда было ясно, смотрел на звезды и что-то неслышно шептал себе под нос. Не раз женщина замечала у него на глазах после покидания балкона слезы. Это ее тоже раздражало. Не хотелось вспоминать о собственных глупых фантазиях, а они поневоле приходили на память. И Татьяне было тошно. До невозможности тошно. Проклятая Талиэль никак не желала умирать и постоянно высовывалась, мешая жить в свое удовольствие.
Поняв, что вскоре снова сорвется, Татьяна решила навестить подруг и распить с ними бутылочку хорошего вина, недавно купила настоящий португальский порто. Пожалуется на мужа, послушает, какие все мужики козлы и успокоится. Она быстро собралась и покинула квартиру, созвонившись предварительно с Лидой и Олесей, с которыми дружила со школы, прервав дружбу только во время увлечения ролевыми играми.
Услышав звук захлопнувшейся двери, Вирт облегченно вздохнул. Дочери тоже дома не было, и слава Богу. Впрочем, а его ли это дочь? Если честно, он давно в этом сомневался — слишком непохожа, ничего от него в ней нет. Пустышка, воинствующая пустышка, мало что из себя представляющая. А главное, не желающая хоть что-нибудь делать, но при этом уверенная, что она номер первый в мире и все вокруг ей обязаны. Если честно, он давно собирался уходить из семьи — ибо семьи, как таковой, уже много лет не было. Просто чужие люди, живущие рядом, с которыми даже поделиться наболевшим невозможно. Не поймут и только посмеются.
Мало того, Вирту с каждым днем все меньше хотелось жить. Он не видел смысла в своем дальнейшем существовании, все равно никакой надежды ни на что нет. Мир вокруг останется таким же страшным и чуждым, а люди такими же серыми, пустыми тенями. Этим вечером, возвращаясь с работы, он сдуру решил посмотреть на ауры встречных, а ауры видеть Путник, как звали его в ролевой среде, умел с детства, только никому об этом не рассказывал, понимал, что это вызовет только насмешки. А то и психиатрам сдадут. Почти все идущие навстречу люди выглядели серыми, пустыми тенями, ни одной яркой души Вирт так и не встретил. У кое-кого случались проблески или разноцветные искорки, но ярко светящихся не было никого.
Перед глазами в который раз за последние месяцы встал овраг, случайно найденный во время последней игры почти тридцать лет назад. Его туда потянуло так, что в глазах потемнело, словно там находилось нечто родное и близкое. Но Талиэль, тогда еще не Татьяна, вцепилась в Вирта, как клещ, и не пустила, крича, что туда нельзя, ни в коем случае нельзя ходить, там что-то страшное. Влюбленный парень не стал спорить с невестой, а затем жизнь завертела, закружила, и мимолетное желание забылось. Вот только теперь оно снова вышло наружу и сильно обострилось. Что-то в том непонятном овраге было, что-то ждало его, именно его, никого другого, это бывший ролевик ощущал четко. Как жаль, что он там так и не побывал…
Жаль? А почему бы и нет? Вирт легко встал, отряхнулся, как пес, выбравшийся из воды, стряхивая с себя пустую, бессмысленную жизнь, и расхохотался. Поставил на всю громкость колонок песню, которая уже довольно давно не давала ему покоя. Повторил за певцом: «Он тридцать лет и три года прожил дураком» и снова рассмеялся, ощущая себя молодым. Затем решительно направился к кладовке и принялся разбирать ее. Найти свой старый любимый рюкзак удалось в самой глубине, как и все остальное для походов — давно он никуда не выбирался, закис в городе. А собрав рюкзак, бывший ролевик небрежно побросал вещи обратно в кладовку, взял две тысячи из своей небольшой заначки, оставив остальные деньги на столе, пусть подавится, и покинул квартиру. Зная, что никогда больше сюда не вернется.