— Она тебя предала? — задумчиво посмотрела на него кхантийка.
— Не только. Даже дочь оказалась не моей. Хотя мне это было не особо важно, я уже говорил, что не требую сохранять так называемую верность, живя со мной, совсем наоборот, можете спать с кем хотите, хоть с десятком подряд — главное, не на моем корабле, мне здесь чужаки не нужны, и я их сюда не допущу. Жена сделала тысячекратно худшее, чем измена, она превратила мою жизнь в ад, ежедневно пилила и чего-то требовала. Я ведь тогда был обычным человеком. Благо, затем я вспомнил, кто я такой, и ушел из того мира, где мы с ней жили. Навсегда. И забыл о ней, тоже навсегда.
— Знаешь, не мне, старой шлюхе, конечно, советовать, но не стоит распространять на всех обиду на одну женщину, мы разные.
— Разные, — не стал спорить Вирт. — Но, повторяю, доверять кому-либо полностью я больше никогда не стану. К тому же меня всегда бесил идиотский принцип «один мужчина, одна женщина», меня это не устраивает ни в какой степени, одна женщина — это просто скучно. Убого. Ладно, все это лирика, пора убираться отсюда. Калатиэль, ты летишь с нами?
— Да! — решительно заявила эльтарка. — Мне давно надоело отдаваться всяким козлам по приказу. Не хочу так! Но… ты сможешь уйти? Ведь здесь сейчас неслабый флот собрался. А если учитывать еще и крейсер Единения, на котором нас сюда доставили, так вообще…
— Этому кораблю ни один из местных не противник, — с усмешкой заверил Путник. — Если полезут, получат по голове. И мало никому не покажется. Жалеть идиотов я не намерен. Дейра, помоги Калатиэль с обустройством, ее каюта будет рядом с твоей. А я в рубку.
— А можно потом туда прийти, чтобы посмотреть, как ты всю эту сволочь на место ставить будешь? — подалась вперед эльтарка, остальные поддержали ее, им тоже было любопытно.
— Приходите, — Вирт пожал плечами и покинул кают-компанию.
Три молодые женщины задумчиво посмотрели друг на друга. Калатиэль никогда не отличалась снобизмом и не презирала хуманов, в отличие от большинства своих соплеменниц, хоть и вынуждена была скрывать это, поэтому не считала себя лучше других только потому, что эльтарка.
— А вам не страшно отправляться неизвестно с кем неизвестно куда? — наконец, спросила она. — Это у меня другого шанса вырваться из рук СБ не будет, а вы-то свободны…
— Если это можно назвать свободой, — криво усмехнулась Дейра. — Я вообще старухой была, прошедшей два доступных омоложения, мне и жить-то оставалось года два, может, три. Да и такого мужчину я никогда не встречала, а я в молости известной шлюхой была, очень известной, я пропустила через себя десятки тысяч мужчин, бывало и по сотне в день. Потому с полной уверенностью могу сказать, что наслаждение, которое дает женщине Вирт, ни с чем не сравнить. А уж после того, как стало известно, что я снова молода и больше декады лично общалась со сверхпсионом, как его прозвали, отдавившим на станции столько мозолей, мне без его защиты точно не выжить. Стоит остаться в одиночестве, как отловят и выжгут мозги, выкачав ментоскопированием все, что можно и что нельзя тоже. А я еще жить хочу, только-только снова вкус жизни ощутила. Так что выхода у меня нет, только с ним лететь. Причем я неплохой интуит, я вижу, что подлости в этом парне нет и в помине. Не подставит и не предаст. И уж точно не станет издеваться. Оставит там, где мне понравится, поможет устроиться и полностью обеспечит. Как человек я ему не интересна, ему только секс нужен, прекрасно это понимаю и дурацких иллюзий о возвышенной любви не питаю. И ничего от него не требую и не прошу. Что сам посчитает нужным — то даст. А это, поверь мне, немало.
— У меня примерно та же история, — криво усмехнулась Сантая, встряхнув своей роскошной черной гривой. — Разве что старухой не была, но такой красивой и желанной, как сейчас, еще никогда. И меня точно так же выпотрошат, если останусь без его защиты. В постели Вирт великолепен, а секс я обожаю во всех видах. Ты, насколько вижу, тоже. Он приемлет все, вообще все, даже то, от чего обычные мужики шарахаются с ужасом на морде.
— Для меня это главное, — со вздохом подтвердила эльтарка. — Я его так хочу, что в глазах темнеет. Надо срочно белье менять, в общем…
— Еще одно, — пристально посмотрела на нее кхантийка. — Он не приемлет подлости со стороны других ни в каком виде, и на подлость ответит ударом. Очень жестоким ударом. Да и правильно. Даже я, старая курва, давно убедилась на своей шкуре, что подлость ничего хорошего не приносит. Да, она дает кратковременную выгоду, но не более того, а потом за нее обязательно приходится платить. И цена будет неприятной. Потому и не стану ничего делать, хотя мне чего только ни предлагали, чтобы я о Вирте хоть что-то рассказала. Даже сейчас каждые полчаса по сотне писем с разными «предложениями» приходит. Только хрен им всем, козлам поганым! Он мне новую жизнь и новую молодость подарил! Я же не неблагодарная тварь. А ты хорошо подумай, чего стоит делать, а чего нет — ваш народец подлость в доблесть возвел уже давно, сама знаешь.
— Знаю, — вздохнула Калатиэль. — Потому так и хотела вырваться. Остальные наши… лучше промолчу, не хочу материться, а ничем, кроме мата, мое отношение к ним не выразить. Так что подличать я точно не стану. Тем более, что вижу и чувствую — это не хуман и не эльтар. Древний или кто-то еще. Могучая сущность, с которой обычному разумному не стоит ссориться. Лучше не вызывать его гнева, можно конкретно нарваться.
— И нарвутся, — хихикнула Сантая. — Совсем скоро. По его шкуру несколько флотов пришло, только вряд ли им что-то светит. Ты корабль его хоть возьми. Он же трансформер! Меняется, как Вирту хочется. Твоей каюты еще недавно не было, там только наши имелись. А теперь, уверена, каюта есть. И откуда она взялась никто не скажет.
— Хорошо, кстати, что Гаятис ушла, — заметила Дейра. — Пугал ее и сам Вирт, и его корабль. Помню ее разговоры, только и мечтала, как получит деньги и удобно устроится на курортной планете. А я с удовольствием полетаю с ним по разным мирам и вселенным — это ж сколько всего там интересного! Денег и известности я давно наелась, хочу поглядеть на что-то другое.
Осмотрев роскошную даже по эльтарским меркам трехкомнатную каюту, Калатиэль хмыкнула про себя. Надо же, даже бассейн десятиметровый имеется. Вот только при взгляде на бытовую технику сразу становилось ясно, что она никакого отношения к Объединенным Мирам не имеет, это наследие совсем другой цивилизации, развивавшейся иначе. За один только пищевой синтезатор, способный создать любое блюдо, которое разумный только может себе представить, местные корпорации все отдадут. И не останутся в накладе. Только кто же им даст? Вирту местные деньги явно не нужны, он вот-вот улетит отсюда. И вряд ли когда-нибудь вернется. Сама эльтарка тоже надеялась никогда больше не видеть родную страну и спесивые лица сородичей, считающих себя вершиной эволюции, хотя на самом деле большей частью являют собой обычное дерьмо.
Судя по сотрясению корабля, что-то начиналось, и девушки поспешили в рубку — им было очень любопытно увидеть, как Вирт поставит на место слишком много возомнивших о себе идиотов. Неужели никто не понял, что перед ними представитель сверхцивилизации, по сравнению с которой местные — дикари. Видимо, нет, разве что эльтары странно повели себя, не стали ничего требовать, а ведь привыкли совсем к другому привыкли. Возможно что-то все-таки поняли.
Рубка потрясла Калатиэль настолько, что она даже рот открыла. Войдя в нее, девушки словно оказались в открытом космосе — Вирт уже вывел «Птицу» из дока, направляясь в сторону от «Лерама». На одной из стен была голографическая схема всего происходящего в системе. Пульт выглядел, как огромный, усеянный разноцветными огоньками кристалл.
Самый крупный из чужих флотов преградил путь «Птице», с его флагмана пошел широкодиапазонный вызов. Однако Вирт ответил далеко не сразу, он решил для начала вернуть своему кораблю вид клингонского, пусть местные порадуются необычному зрелищу. А посмотреть было на что — прямоугольный брусок грузовика, которым выглядела «Птица», внезапно смазался, а затем плавно перетек в стремительный крылатый силуэт. Это вызвало у дворфов, эльтаров, карваров и хуманов буквально шок — ничего подобного они никогда еще не видели, да и не считали возможным. До них, похоже, начало доходить, что столкнулись с чем-то невероятным. Или с кем-то.