Но даже со всеми этими бонусами для хрупкой Сияны это было тяжелейшим испытанием. Сначала она лишь мелко дрожала и тихо поскуливала, зарываясь лицом в подушки. Но когда схватки пошли одна за другой, и пришло время тужиться по-настоящему, она закричала. Пронзительно, отчаянно. Её маленькие ладошки вцепились в мои с такой силой, что я почувствовал, как хрустят кости. Я молча терпел, лишь крепче сжимая её в ответ.
Зара была рядом, её ладони светились мягким зелёным светом. Она постоянно читала лечебные заклинания, снимая боль, восстанавливая стремительно тающие силы Сияны. А Клавдия… Клавдия расположилась «на приёме», хладнокровно и уверенно выполняя роль акушерки. Её огромные, мозолистые руки действовали с удивительной нежностью и точностью. Она спокойно отдавала команды, подбадривала, её низкий голос был как скала в этом море боли и паники.
— Давай, милая, ещё чуть-чуть! Я уже вижу головку! Ещё один хороший толчок! Ну же!
Наконец, с последним, почти звериным криком Сияны, произошло чудо. Раздался новый звук — громкий, требовательный плач. Первый малыш.
— Мальчик! — выдохнула Клавдия, и в её голосе прозвучали нотки настоящего триумфа. Она ловко подхватила скользкое тельце, завернула в мягкое полотенце и протянула измученной матери. — Поздравляю, мамочка. Здоровый, красивый малыш. Все пальчики на месте, и хвостики тоже.
Сияна разрыдалась, но теперь это были слёзы счастья. Она прижала к груди крохотный, багровый комочек. У него были большие, непропорционально крупные ушки и… три пушистых хвостика, чёрных как смоль.
— Он идеален, — всхлипнула она, целуя крошечную головку.
— Три хвоста, сестрёнка! — восхищённо выдохнула Селина, заглядывая ей через плечо. — Наш маленький принц!
— И правда красавчик, — я не смог сдержать идиотской улыбки, во все глаза глядя на это чудо. Мой сын.
— Имя уже выбрала? — спросил я, почему-то понизив голос до шёпота.
Сияна кивнула, не отрывая сияющего взгляда от младенца.
— Если будут близнецы-мальчики, я хочу назвать их Дарик и Тимофей. В честь братьев-проказников из наших легенд. Они обхитрили самих богов и подарили смертным огонь, за что их вознесли на небо в виде ярких звёзд, — она нежно погладила сына по влажной щёчке. — Это Дарик.
И тут она снова ахнула и напряглась.
— Ой! Кажется… второй уже в пути!
Зара осторожно забрала Дарика у неё с груди, а мы с Селиной снова вцепились в руки Сияны. Новая волна схваток накрыла её с удвоенной силой.
Через несколько минут, которые показались мне вечностью, родился второй. Такой же чернявый крепыш с тремя хвостами. Значит, Тимофей.
Мои сыновья. Чёрт. Как же, чёрт возьми, круто это звучит!
Сияна, обессиленная, но абсолютно счастливая, прижимала к себе обоих, пока рождалась плацента. На это зрелище я старался не смотреть — некоторые вещи лучше оставить за кадром. Клавдия деловито собрала всё в охапку грязных полотенец и унесла прочь. Профессионал.
Поскольку Селина пока не собиралась рожать, у меня появилось время познакомиться с сыновьями. Я по очереди держал на руках то Дарика, то Тимофея, покачивал, успокаивал, когда они начинали кряхтеть. Удивительно, но отцовский инстинкт, о котором я читал в книжках, включился мгновенно. Никакой неловкости, никакого страха. Просто взял на руки — и сразу понял, что делать. Словно всю жизнь только этим и занимался.
Ночь прошла в режиме, до боли знакомом всем молодым родителям Земли. Младенцы — они и на Валиноре младенцы. Каждые два часа подъём: то покормить, то сменить импровизированный подгузник из мягкой ткани, то просто покричать для профилактики, чтобы жизнь мёдом не казалась. К утру я чувствовал себя так, будто разгрузил вагон. И это при том, что основную работу делали девушки. Моя задача была «на подхвате» — подай, принеси, поддержи.
Схватки у Селины начались только под утро, когда первый луч солнца коснулся входа в логово. Мы с Сияной, которая уже немного пришла в себя, не сговариваясь, заняли свои места. Снова живая опора, снова успокаивающее поглаживание по спине, снова ободряющий шёпот.
Но на этот раз всё было иначе. Жёстче. Её роды оказались на порядок сложнее. Селина не скулила — она кричала. Громко, срывая голос. Схватки длились дольше, выматывая её до предела. Несколько раз я видел, как напрягается лицо Зары, когда она вливала в Селину потоки лечебной магии, чтобы предотвратить серьёзные разрывы. В воздухе запахло озоном — верный признак мощных заклинаний.
Наконец, с последним, отчаянным, полным боли и ярости криком, на свет появилась она. Девочка. Здоровенькая, громкоголосая принцесса. И в наступившей тишине, прерываемой лишь её плачем и тяжёлым дыханием матери, раздался дружный, потрясённый вздох.
У малышки был белоснежный, как первый снег, мех. Чёрные, как угли, кончики ушей. А главное — четыре пушистых хвостика. Четыре.
— Четыре хвоста⁈ — выдохнула Сияна, инстинктивно крепче прижимая к себе Дарика. — Наша… божественная принцесса!
— А что, количество хвостов так важно? — спросил я, пытаясь разглядеть дочь получше. На Земле я читал про девятихвостых кицунэ в японской мифологии, но всегда считал это просто сказками.
Оказалось, на Валиноре действовали похожие правила.
— По нашим легендам, — торопливо, с придыханием, начала объяснять Сияна, — самый первый фокс, прародитель нашего рода, имел десять хвостов. Он был полубогом, сыном божества хитрости. У его первенца их было уже девять, и с каждым поколением сила крови слабела, а количество хвостов уменьшалось. Сейчас даже два хвоста — огромная редкость и повод для гордости. Три — почти чудо. А больше… больше встречается только в древних легендах.
Я осторожно провёл пальцем по крошечному, мягкому ушку дочери. Такая маленькая, а уже «легендарная». Особенная.
— Как назовёшь красавицу? — спросил я у Селины.
— Алисия, — прошептала она, не отрывая восхищённого взгляда от малышки. — В честь первой смертной девочки-лисы из наших преданий. Она была так красива, что даже боги не могли отвести от неё взгляд.
Алисия. Моя дочь. Принцесса с четырьмя хвостами.
Да уж, Артём. Прогресс налицо. От складского работника с туманными перспективами до отца практически полубожественных детей. Карьерный рост, ничего не скажешь! Осталось только мир захватить. или хотя бы достроить баню в поместье.
Мы задержались ещё на несколько часов, которые пролетели как один миг. Я по очереди подержал на руках всех троих. Дарик, Тимофей, Алисия. Моя кровь. Моё продолжение в этом безумном, но уже таком родном мире. Это странное чувство — держать в руках крошечное, тёплое существо, которое ещё вчера было лишь копошением под