— Сбрось верёвку, — сказал я. — Если бы Господь хотел моей смерти, он бы просто не возвращал меня в прошлое. У меня есть силы, которые нужны для очищения этого мира.
Леший, не опуская ружья, свободной рукой достал из-за пояса моток верёвки и сбросил его в яму. Конец ударился о землю рядом со мной.
— Лезь. Медленно. Руки всё время держи на виду.
Я взялся за верёвку и начал подниматься. Каждое движение — предельно осторожное, выверенное. Никаких резких рывков.
Когда моя голова поравнялась с краем ямы, Леший отступил на несколько шагов, не отводя ствола от моего лица.
— Вылезай и брось рюкзак на землю.
Я осторожно перелез через край ямы, ощущая каждую мышцу в напряжении. Сбросил рюкзак на промёрзшую землю и поднялся, держа руки раскрытыми перед собой. Ледяной осенний ветер обжигал лицо после затхлой сырости ловушки.
Леший не опускал двустволку, целясь мне в грудь. Его взгляд скользнул по моим рукам, задержавшись на тёмных пятнах, проступающих сквозь кожу. Чёрная маслянистая субстанция сочилась между пальцев — споры готовились к активации.
— Что это за дрянь? — процедил он, кивнув на мои руки.
— Ты же помнишь, я был Лекарем? — я встретил его взгляд спокойно. — Теперь Господь изменил мой дар. Сделал меня своим оружием против нечисти.
По лицу Лешего пробежала тень интереса. Ноздри раздулись, как у хищника, почуявшего кровь. Палец на спусковом крючке слегка расслабился.
— Всё это время я думал, что выжил случайно, — продолжил я, наблюдая за его реакцией. — Теперь понимаю. Бог сделал меня своим инструментом. Как и тебя.
— Красиво пиздишь, — хмыкнул старик, но ствол опустил на пару сантиметров. — Докажи.
Медленно, демонстративно повернул голову, осматривая окрестности. Между ржавых остовов техники метрах в пятнадцати брёл одинокий зомби. Сгорбленный, с кожей цвета протухшего мяса, он волочил перебитую ногу по мёрзлой земле.
— Разреши показать на нём, — кивнул в сторону мертвяка.
Леший коротко дёрнул головой — иди. Ружьё по-прежнему смотрело в мою сторону.
— Только давай без фокусов, — предупредил он. — У меня здесь каждый сантиметр заминирован.
Последним словами я, почему-то, полностью поверил. Это было в стиле Лешего.
Я направился к зомби размеренным шагом, стараясь не делать резких движений. Споры пульсировали под кожей, предвкушая пир. Леший шёл сбоку, сохраняя дистанцию. Для старика он двигался поразительно бесшумно — ни хруста раннего снега под ногами, ни шороха одежды.
Мертвяк поднял голову, когда мы приблизились. Треснувшие губы разошлись, обнажая почерневшие зубы. Утробное шипение вырвалось из разложившейся глотки. Запах ударил в ноздри — аммиак, тухлое мясо и химический смрад разложения.
— Смотри внимательно, — бросил я Лешему. — Вот он — дар Господень.
Я шагнул к зомби и с силой вонзил руку прямо в его грудную клетку. Кости поддались с влажным хрустом, словно переломленные ветки в сырую погоду. Чёрные споры немедленно хлынули из моих пальцев в гниющую плоть, проникая глубже, как чернила в промокашку. Они растекались внутри мертвеца тёмной паутиной, оплетая внутренние органы и мышцы, проникая в костный мозг и остатки нервной системы. Я физически чувствовал, как они высасывают последние крохи энергии из умершего тела, как забирают её себе, передавая мне.
Повернувшись к Лешему, я заметил, что его обычно непроницаемое лицо изменилось. Морщины перегруппировались, складываясь в новый рисунок — растерянность, которая на этом иссохшем от времени и ветра лице выглядела чужеродно, как кровь на снегу.
Впервые за всё время нашего знакомства в его глазах мелькнуло что-то живое — смесь удивления, уважения и религиозного трепета. То, как расширились его зрачки, как дрогнули кустистые брови — всё выдавало человека, увидевшего подтверждение своей безумной веры. Рот старика приоткрылся, приоткрывая жёлтые зубы, а брови поднялись, нарушив привычную маску настороженности, которую он носил, как вторую кожу.
— Раньше я спасал людей с помощью лечения, — произнёс я, ощущая, как энергия поглощённого мертвеца разливается по моим венам, наполняя тело приятной тёплой силой. — Теперь очищаю мир от скверны. Господь переплавил мой дар, превратив его в оружие против нечисти. Дал силу забирать жизнь у тех, кто больше её не заслуживает.
Леший пристально всматривался в моё лицо, изучая каждую черту, словно читал незнакомый текст на неизвестном языке. Его глаза — выцветшие, как старая джинса, с красными прожилками на белках — перемещались от моих глаз ко лбу, к губам, к подбородку. Искали ложь. Искали подвох. Искали признаки того, что я лишь притворяюсь верующим.
Порывы холодного ветра трепали его седую бороду, похожую на мочалку из стальных нитей, бросая в лицо снежную крупу и мелкий мусор, но он стоял неподвижно, как старое дерево с корнями глубиной в метры. Мышцы шеи напряжены, жилы вздулись. Лоб прорезали глубокие морщины — следы тысяч хмурых дней и бессонных ночей. Двустволка в его руках опустилась — уже не целилась мне в грудь, хотя всё ещё оставалась в боевой готовности. Палец не покинул спусковой крючок. Даже сейчас старый хищник был готов к моментальному выстрелу.
— Возможно… — пробормотал он наконец, и в его глазах я увидел знакомый проблеск религиозного фанатизма. Тот самый огонь, что горел в глазах исламистов-смертников и христианских фундаменталистов. Опасное, яростное пламя веры, способное сжечь всё на своём пути. — Возможно, Господь действительно послал тебя. Потому что в прошлой жизни я не справился в одиночку.
Старик молчал ещё несколько долгих секунд, обдумывая что-то, взвешивая варианты, прокручивая в голове возможности и последствия. Я видел, как работают желваки под его обтянутыми кожей скулами, как пульсирует вена на шее, отсчитывая удары сердца. Он мог выстрелить, мог опустить оружие, мог попытаться бежать. В его глазах — все варианты разом, расчёт шансов и обещание боли. Свинцовое небо над нами постепенно темнело, предвещая скорую ночь. Тяжёлые тучи ползли с севера, как неповоротливые серые звери. Порывы ветра усилились, принося с собой запах близкой метели — холодный, колючий, с привкусом льда и хвои. Пахло мокрой корой, прелыми листьями и смертью.
— Идём, — сказал он наконец, опуская ружьё ещё ниже, давая понять, что выбрал доверие вместо подозрения. Движение было осторожным, выверенным, как и всё, что делал этот человек. Ствол больше не смотрел мне в грудь, но я знал — при малейшей угрозе он вскинется змеёй и выплюнет свинцовую смерть. — Скоро стемнеет. А нам нужно многое обсудить.
Глава 15
Территория фанатика
Домом Леший гордо именовал бывшую трансформаторную подстанцию, спрятанную в самых недрах промзоны. Пока шли в ее сторону, я по привычке считывал окружающую