Надеюсь, мне хватит сил нажать на курок ещё раз.
Артём'
Настя, воспользовавшись тем, что мы застыли на пороге, протиснулась между нами и теперь стояла в центре комнаты, разглядывая тела с неприкрытым детским любопытством.
— Они спят? — спросила она, указывая на неподвижные фигуры. — Почему так много крови?
Я аккуратно взял её за плечи, разворачивая спиной к мёртвой паре.
— Нет, малышка, они не спят, — сказал я тихо. — Они умерли.
Настя вывернулась из моих рук и снова повернулась к телам. Её взгляд остановился на пистолете в руке мужчины.
— Это зомби их убил? — спросила она, нахмурившись. Потом посмотрела на оружие и на дыру во лбу девушки. — Нет… — Она медленно осознавала. — Он сам это сделал?
Диана попыталась оттащить девочку к выходу, но та неожиданно упёрлась.
— Почему? — требовательно спросила Настя, впервые повысив голос. — Почему он это сделал? Я хочу знать.
Я присел перед ней на корточки, взяв её маленькие ладошки в свои. Они были тёплыми, живыми — такой контраст с застывшей смертью вокруг.
— Иногда, — начал я, подбирая слова, — людям становится так страшно или больно жить дальше, что они решают уйти. Этот мир… он стал слишком жестоким. Не все могут справиться с тем, что видят каждый день.
Настя нахмурилась, явно переваривая информацию. Потом её лицо прояснилось, словно она нашла ответ.
— Глупые, — заявила она с той безжалостной честностью, на которую способны только дети. — Если бы у них было силовое поле, как у меня, им бы не нужно было умилать.
Диана коснулась светлых волос девочки.
— Дело не всегда в силовом поле, малышка, — её голос звучал необычно мягко. — Иногда людям становится так больно внутри, — она положила руку на грудь Насти, — что они не видят другого выхода.
Глаза ребёнка внезапно расширились, в них мелькнула тревога.
— А вы тоже так сделаете? — её голос дрогнул, в нём прорезалась паника.
— Никогда, — Диана даже не задумалась, ответив с такой твёрдостью, что сомнений не оставалось. — Мы сильные. И ты сильная. Поэтому у нас всегда будут силы бороться.
Настя помолчала, всматриваясь в наши лица, словно пытаясь удостовериться в правдивости обещания. Затем кивнула — коротко, по-взрослому — и вышла из комнаты, больше не оглядываясь на мёртвую пару.
В ту же секунду дверь распахнулась шире — на пороге стояла Нина, закончившая утреннее дежурство. Она окинула взглядом комнату, заметила тела и тут же нахмурилась.
— Я только что видела Настю в коридоре, — произнесла она встревоженно. — Бежала с таким лицом, будто увидела привидение. — Нина перевела взгляд на мертвую пару и резко втянула воздух. — Чёрт возьми, только не говорите мне, что она это видела!
— Она нашла их первой, — ответил я, чувствуя странную пустоту внутри. — Прибежала к нам, сказала про «странных спящих людей».
— Да вы, блядь, издеваетесь? — Нина всплеснула руками. — Зачем вы позволили ребёнку смотреть на это? Ей пять лет, Макар! Пять! Это же травма на всю жизнь!
Диана, стоявшая в дверях в одной футболке, скрестила руки на груди. Её глаза опасно сверкнули.
— А ты предлагаешь растить её в тепличных условиях? — в её голосе зазвучала сталь. — Может, ещё сказки на ночь почитаем и пирожные испечём? В мире, где за каждым углом ходячие трупы и разного рода психопаты?
— Между сказками и мертвецами с простреленными головами есть огромная разница! — Нина не собиралась отступать. — Она должна сохранить хоть каплю детства, иначе…
— Иначе что? — перебила Диана. — Иначе вырастет такой же жёсткой, как мы? Так это и есть цель, Нина! Только такие выживают.
— Не всё сводится к выживанию, — Нина покачала головой. — Должно остаться что-то человеческое. Иначе какой смысл во всей этой борьбе?
Я наблюдал за их перепалкой, понимая, что обе отчасти правы. Мы не могли позволить Насте жить в иллюзиях — это верная смерть. Но и убивать в ней всё детское, превращая девочку в маленькую машину для выживания… это тоже своего рода смерть.
— Хватит, — я прервал их спор. — Что сделано, то сделано. Ей нужно научиться жить в этом мире, но мы должны помочь ей переварить увиденное. Нина, ты лучше всех с ней ладишь. Поговори с ней.
Нина глубоко вздохнула, явно пытаясь унять раздражение.
— Поговорю. Но нам всем стоит быть осторожнее с тем, что мы показываем ребёнку. Даже в этом аду должны быть какие-то границы.
— Границы есть только у нашего хлипкого периметра в Красном Селе, — буркнула Диана, но спорить дальше не стала. — Иди, она, наверное, побежала к машине.
Нина бросила последний взгляд на мёртвую пару и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
— Ты действительно считаешь, что ей нужно видеть всё это? — спросил я Диану, когда мы остались вдвоём.
Она подошла к окну, отодвинула занавеску и посмотрела на пустынную стоянку перед отелем.
— Ей придётся привыкнуть, — в её голосе прорезались жёсткие нотки. — Такова реальность. Лучше она узнает о ней сейчас, под нашей защитой, чем потом, когда никого рядом не будет.
Я подошёл и встал рядом, глядя, как тусклое утреннее солнце освещает покосившийся указатель мотеля.
— Нам пора двигаться, — я положил руку ей на плечо. — Одевайся. Впереди долгий путь.
Нина вернулась через десять минут, приободренная после разговора с Настей. Девочка, вопреки опасениям, держалась на удивление стойко. Они даже успели вместе нарисовать в пыли на капоте машины забавного человечка.
— Всё нормально, — сказала Нина, заходя в нашу комнату. — Она сказала, что просто «спящие люди» её напугали. Думаю, поняла больше, чем показывает, но держится молодцом.
— Я же говорила, — Диана застегнула куртку и собирала свой рюкзак. — Она сильнее, чем кажется.
Мы расположились в столовой мотеля — маленькой комнатке с несколькими столиками, удивительно хорошо сохранившейся среди всеобщего хаоса. Солнечные лучи пробивались через пыльные окна, расчерчивая полосами выцветший линолеум. Нина достала из сумки-холодильника свежие яйца, бекон и хлеб, запакованные поварами из Красного Села. Она разогрела всё на походной плитке, и комната наполнилась вкусным ароматом.
— Ешь, — Диана подвинула Насте тарелку с яичницей. — Нам понадобятся силы.
Девочка молча ковыряла яичницу вилкой, время от времени бросая настороженные взгляды в окно. После встречи с мёртвой парой она заметно притихла — обычная детская болтливость и любопытство уступили место тревожной задумчивости. Настя словно повзрослела на несколько лет за одно утро.
Солнце медленно поднималось над лесом, окрашивая небо в бледно-голубой цвет. Через грязные окна мотеля пробивались косые лучи, ложась тёплыми полосами на потёртый линолеум. День обещал быть ясным, что радовало — в дождь идти через лес было бы настоящим кошмаром.
Мы с Андреем уже больше часа склонялись