Тогда Ксела сделала последний шаг и подошла вплотную к массивным дверным створам. Она приложила к железной задвижке, толщиной в мою руку, все ту же резную деревянную пластину. Руны вспыхнули коротким зеленым светом. Ни звука. Но я увидел, как тяжеленный засов сам, плавно и бесшумно, пополз в сторону, освобождая путь.
Ксела толкнула массивную дубовую створку. Она скользнула в щель, я, собрав последнее силы, протиснулся следом, едва не задев плечом дверной косяк.
Холодный ночной воздух ударил в лицо, как благословение. Мы оказались на узкой мощеной площадке перед тюрьмой. Позади оставался гул, крики и свет факелов. Впереди — темные, спящие улицы города и свобода.
— Не останавливайся. — ее шепот снова прозвучал рядом, но теперь в нем слышалось легкое, почти неуловимое напряжение. — Они могут проверить ворота в любой момент.
Мы, словно два призрака, с третьим на руках, растворились в спасительных тенях ночного города.
Ксела, не сбавляя темпа, вела нас по знакомому маршруту. Вскоре мы снова оказались у двери дома старушки-осведомительницы. Девушка отстучала тот же ритмичный сигнал. В ответ — торопливые шаги, щелчок засова и дверь приоткрылась.
Не дожидаясь приглашения, мы, всё ещё окутанные невидимостью, скользнули внутрь — молниеносно и бесшумно. Старушка, никого не видя, с недоумением покачала головой, что-то невнятно пробормотала себе под нос и уже собиралась захлопнуть дверь, убежденная, что ей почудилось. В этот миг Ксела коснулась своего кольца, и мы с ней возникли словно из ниоткуда. Я стоял, прижимая к себе бесчувственное тело.
Старушка вскрикнула, отшатнулась и прижала руку к груди. Ее глаза расширились от ужаса.
— Тш-ш-ш! — резко, но тихо осадила ее Ксела, прикладывая палец к губам. — Все хорошо. Мы его нашли.
Взгляд старушки метнулся ко мне, и она вгляделась в избитое, но знакомое лицо. В ее глазах одновременно вспыхнули облегчение и новая, свежая боль. Женщина бросилась к нам.
— О, боги… О, мой бедный мальчик… — зашептала она, ее дрожащие пальцы осторожно коснулись его щеки. — Что они с тобой сделали…
Внезапно она выпрямилась, и в ее позе появилась решимость, которой я не видел в прошлый раз.
— За мной! Быстро!
Она подошла к старому, видавшему виды сундуку в углу комнаты. С хрустом повернула его на бок, и под ним обнаружилась аккуратная, почти незаметная в полу деревянная дверца-люк. Старушка откинула ее, открыв узкий проход, откуда потянуло запахом сухих трав и земли.
— Вниз!
Мы спустились по крутой лестнице, оказавшись в тесном, но удивительно уютном подземном убежище. Здесь царила простота: кровать, полки с припасами, кувшины с водой и целый арсенал склянок, наполненных мазями и отварами. Я осторожно уложил раненого на постель. Старушка тут же принялась за дело, ее движения были молниеносными и уверенными. Она промывала раны мужчины, накладывала повязки, втирала целебные мази, не переставая шептать слова утешения и сочувствия.
Спустя полчаса, казавшихся вечностью, она закончила. Ее плечи опустились от усталости.
— Все, что я могу… — выдохнула она.
— Нам нужно уходить. — отрезала Ксела, не оставляя места для сомнений. — Он переживет дорогу?
Старушка печально покачала головой.
— Я обработала раны, остановила кровь… Но он слишком слаб. Ему бы несколько дней на покой…
— У нас нет дней. — холодно парировала Ксела. — У нас есть часы, пока город на замке.
Старушка тяжело вздохнула, и в ее глазах застыла бездонная печаль.
— Да… Он перенесет. Но сам идти не сможет… он даже в сознание не приходил. — она снова взглянула на брата, и по ее морщинистой щеке скатилась слеза. — Как же бесчеловечно… Так изувечить простого человека… всего лишь за метку над головой…
— Мир, в котором мы живем, несправедлив по определению. — голос Кселы прозвучал как приговор. Она повернулась ко мне. — Мы уходим.
Я кивнул старушке, и та молча ответила тем же, ее фигура казалась внезапно сломленной.
— Бери его. — приказала Ксела. — Мы отправляемся домой.
Поднявшись из убежища, мы вновь активировали кольца и наши силуэты растворились в воздухе. Старушка, застигнутая врасплох нашим исчезновением, вновь ахнула, но тут же взяла себя в руки, осознав важность этой маскировки. Она подошла к двери, приоткрыла ее, сделала вид, что что-то забыла на улице, и отступила вглубь комнаты, давая нам возможность бесшумно ускользнуть.
Мы рванули к городской стене, к тому самому месту, откуда проникли внутрь. Однако, приблизившись, мы осознали: наш план рухнул. Гребень стены теперь кишел стражей. Часовые стояли плечом к плечу, их темные силуэты четко вырисовывались на фоне тусклого ночного неба. Пролезть незамеченными было абсолютно невозможно.
— Почему мы не можем просто переместиться отсюда, как пришли? — прошептал я.
Ее ответ прозвучал с ноткой раздражения:
— Города Империи защищены от прорастания любых корней извне. Иначе Живые Деревья могли бы вырасти под каждым домом. А без единой, связанной корневой сети — нет и перехода. Нам нужно добраться до места за стенами.
Она замолчала, и я почувствовал, как в ней нарастает ярость.
— Если мы хотим успеть, пока этот человек не испустил дух, нам нужно отвлечь внимание стражи. Кардинально.
Я не понял.
— Что ты имеешь в виду?
Мы отступили в тень ближайшего дома, и она повернулась ко мне. Ее шепот стал тихим, но острым, пробирающим до костей.
— Единственный способ отвлечь их — создать новую, более приоритетную цель. Такую, чтобы они забыли про стену и бросились тушить пожар в другом конце города.
В тот же миг меня пронзила ледяная волна ужаса.
— Ты… хочешь устроить погром? Выпустить монстра в город, полный людей? — мой собственный шепот сорвался на хрип. — Ксела, ты в своем уме? Зачем жертвовать мирными жителями?
— Мирными? — ее голос зазвенел от ядовитой ненависти, которая, казалось, копилась в ней годами и теперь вырвалась наружу. — Жители Империи — наши враги! Не стоит их жалеть! Разве Творцов кто-то