— Сегодня, пожалуй, не выйдет, — покачал головой отец. — Дела. А вот завтра — обязательно. Будет тебе мат, Борис Николаевич.
— Посмотрим, посмотрим, — засмеялся сосед. — Ну, пошёл я. Счастливо!
Мы сели в машину, и вскоре уже катили по утренней Москве. Я смотрел в окно, пытаясь по мелькающим улицам понять, куда мы путь держим.
— Так куда едем-то? — спросил я, повернувшись к отцу.
— В гости. Друга проведать, — ответил отец и мельком посмотрел на меня, будто оценивая мою реакцию.
Кажется, я понял, какого друга мы собираемся проведать, но говорить ничего не стал, вновь повернувшись к окну. Мы ехали по широкому проспекту, и вскоре вдали показался знакомый, величественный силуэт монумента «Покорителям космоса».
Титановая ракета, взмывающая в небо на стометровом обелиске, ослепительно сверкала в лучах утреннего солнца. Её шлейф отражал голубое мартовское небо и редкие облака. Мы проехали совсем рядом, и я на мгновение задержал взгляд на бронзовых барельефах у подножия. Видно было плохо, но моё воображение услужливо дорисовало фигуры учёных, инженеров, рабочих. В общем, всех тех, чьими руками создавалась космическая мощь страны.
Отец свернул на более тихую улицу, затем на ещё одну, застроенную неброскими, но крепенькими особняками, утопающими в ещё голых, но готовящихся к весне небольших садиках. Машина плавно катилась по аллее, и я увидел за зелёным забором тот самый двухэтажный дом, который я много раз видел на фотографиях, да и бывал внутри не раз.
Скромный, светлый, с большими окнами, утопающий в зарослях голых кустарников.
После операции он, должно быть, восстанавливается именно здесь, в тишине и уюте, под присмотром жены и медиков.
Но зачем здесь я? Отец припарковал машину у тротуара неподалёку от калитки. Мы вышли, и я пошёл за отцом по аккуратной дорожке, ведущей к дому. Когда мы подходили, входная дверь открылась, и на пороге появилась… Наталья Грачёва.
Хм, неожиданно. С Натальей мы не общались с тех пор, как она написала мне короткое письмо о том, что операция прошла «насколько это возможно — хорошо». Полностью избавиться от болезни, конечно, не удалось. Да я и не надеялся на это. Но зато удалось купить драгоценное время. И то, что Наталья сейчас здесь, с небольшим чемоданчиком в руке, говорило о многом. Видимо, она заслужила абсолютное доверие семьи Королёвых и стала личной медсестрой Главного конструктора.
Следом за Натальей на пороге появилась Нина Ивановна, жена Королёва. Её я тоже узнал. Женщины тепло попрощались, и Наталья, спустившись по ступенькам, направилась как раз в нашу сторону.
Мы с отцом шли к дому, а я разглядывал Наталью. С каждым разом в ней было всё сложнее узнать ту хоть и умную, но взбалмошную и капризную девицу.
Сейчас на голове у неё был повязан элегантный шёлковый платок, из-под которого выбивались аккуратные белокурые локоны. На ней было приталенное пальто тёмно-синего цвета, подчёркивавшее стройную фигуру, на руках — тонкие перчатки. Но больше всего приковывали мой взгляд её глаза — большие, голубые, открытые, лишь слегка подведённые карандашом для выразительности.
Отец первым поприветствовал её:
— Здравствуйте, Наталья Михайловна. На выезд?
— Да, Василий Игнатьич, — улыбнулась она ему.
Отец кивнул, затем глянул на меня и едва слышно хмыкнув, сказал мне:
— Ну, я пойду. Ты догоняй.
Не знаю, что он увидел на моём лице, но взгляд его был раздражающе понимающим и весёлым. Отец прошёл мимо нас по дорожке и, ещё не дойдя до крыльца, громко и радушно раскинув руки, заговорил:
— Ниночка, здравствуй! Всё хорошеешь и хорошеешь, просто загляденье!
Наталья, проводив его взглядом, повернулась ко мне и тихо хихикнула.
— У тебя очень весёлый отец.
Я в этот момент всё ещё не до конца отделался от странного ощущения, разглядывая её. Это не было похоже на привычное романтическое влечение, которое я испытывал к Кате. Скорее, это было сродни тому тревожному, острому волнению, которое возникает, когда интуиция беззвучно кричит о приближающейся опасности.
Но Наталья? Опять? Да ну, бред. Она уже не раз доказала свою надёжность. Не проболталась, сделала всё, о чём я её просил, и даже больше. Так что же меня сейчас так смущает?
Услышав её слова, я от неожиданности кашлянул.
— Весёлый? — переспросил я, подумав, что ослышался.
— Ага, — кивнула Наталья с лёгкой улыбкой. — Он здесь часто бывает после… ну, после операции Сергея Павловича. Мы с ним много общались. Василий Игнатьич — чудесный человек.
— Спасибо, — кивнул я, всё ещё пытаясь совладать с нарастающим внутренним диссонансом. — А ты как? Как поживаешь?
— Хорошо, — ответила она без тени фальши в интонации. Наталья повела рукой в сторону дома. — Нина Ивановна настояла, чтобы я продолжила приглядывать за Сергеем Павловичем и здесь, на дому. Так что, считай, это моё своеобразное повышение.
Говорила Наташа без тени высокомерия, скорее с лёгкой гордостью за доверие, которое ей оказали. Между нами повисла короткая пауза.
Наталья опустила голову и принялась убирать несуществующие соринки с рукава пальто. Я же смотрел на неё и не мог понять, что не так. Ощущение было крайне странным.
— Рад за тебя, Наташа, — наконец проговорил я, и мои слова, кажется, застали её врасплох.
Она резко вздёрнула голову, и её большие голубые глаза, в которых отражалось мартовское небо, устремились на меня.
— Спасибо, — негромко ответила она и провела кончиком языка по пересохшим губам.
Этот жест был абсолютно спонтанным и естественным, не наигранным. Это я видел наверняка. И от этого мой пульс только ещё больше подскочил.
Та-а-ак. Соберись, Громов.
— Рад был повидаться, Наталья. Но меня там ждут. — Я указал указательным пальцем в сторону дома.
— Конечно, конечно, — закивала она, словно спохватившись. — Не буду задерживать.
Я сделал шаг вперёд, протянул руку и слегка коснулся её плеча на прощанье:
— Я пойду. До встречи.
— До встречи, — ответила Наталья и, обогнув меня, поспешила к калитке.
Я пошёл к дому Королёва и, толкнув дверь, пересёк порог. В прихожей я остановился и осмотрелся. Удивительно, но здесь было практически точь-в-точь как там, в будущем, когда этот дом стал музеем.
Встречать меня вышла Нина Ивановна.
— Проходите, пожалуйста, Сергей, — тепло проговорила она, принимая у меня пальто. — Меня зовут Нина Ивановна Королёва. Рада, наконец, познакомиться с вами.
— Взаимно рад, Нина Ивановна, — учтиво поклонился я женщине.
Она улыбнулась и приглашающе повела рукой:
— Пойдёмте. Они вас ждут.
Она провела меня через уютную столовую в светлую гостиную с большими окнами, выходящими в сад. В камине весело потрескивали дрова, отбрасывая на стены и мебель танцующие оранжевые блики.
Возле камина в глубоком кресле сидел Сергей Павлович