Когда он заговорил, обращаясь ко мне, его голос оказался точно таким же, как в моих недавних снах и кошмарах. Острый нож, бережно обёрнутый мягким бархатом — низкий, вкрадчивый тенор, столь же смертельно опасный и сумрачный, сколь и пронзительно, режущее острый.
— Здравствуй, моя дорогая, — его голос был бархатно-мягок, но за этой мягкостью сквозила мертвенная, гробовая холодность. От этих слов по коже побежали мурашки, будто к виску приложили лезвие, ещё не причинившее боли, но уже обещавшее неминуемый конец.
Самир.
Продолжение следует….
Конец первой книги!