Дорога в Вюрцбург заняла полдня.
Поля уже выгорели, коровы жевали туман, в канавах блестела замёрзшая вода. Йоханн сидел рядом с кучером и травил истории про южные города и «дам, которые носят больше духов, чем здравого смысла». Фогель читал дорогу глазами, а Грета — мыслями.Она думала о ярмарке, о том, что её впервые увидят как мастера. И — о двух мужчинах, что сидят рядом.
С Йоханном всё было просто: он жил здесь и сейчас, и каждое его слово пахло огнём. С Фогелем — сложнее: он говорил меньше, но каждое молчание казалось разговором.— О чём задумались? — спросил Фогель, заметив её взгляд.
— Думаю, как объяснить в Вюрцбурге, что женщина может знать латынь, не будучи ведьмой. — Это невозможно, — спокойно сказал он. — Но зато интересно.Йоханн повернулся с переднего сиденья:
— Пусть попробуют доказать обратное! Я поставлю на вас ящик вина.Грета закатила глаза, но улыбнулась.
— Тогда я обязана выжить, чтобы не разорить вас. ---К вечеру добрались до Вюрцбурга.
Город встретил их каменными стенами, высокими шпилями и шумом — смесью молитв, глотков пива и лая собак. Над улицами висел запах жареного лука и мёда, а из каждого окна выглядывали флаконы, коробки, сушёные травы. Ярмарка алхимиков, аптекарей и парфюмеров шумела как праздник мира и тщеславия.— Вот оно, царство безумцев, — пробормотала Грета, глядя на лавки с настойками всех цветов радуги.
— То есть ваш дом, — заметил Йоханн.Они остановились у гостиницы, где им выделили две комнаты — Грете отдельную, мужчинам одну.
Когда она распаковывала вещи, в дверь постучали. На пороге стоял мальчишка с посылкой и запиской:«Фрау Браун. Дар участнице ярмарки. От брата Матиаса.»
Внутри был крошечный флакон из чёрного стекла, запаянный воском.
Грета сняла крышку — и тут же ощутила запах: смесь ладана, железа и чего-то горького, почти металлического. Слишком сильный, чтобы быть благовонием. Слишком чистый, чтобы быть ядом. — Что за чёрт… — прошептала она. ---Вечером за ужином она рассказала мужчинам о посылке.
— От монастыря, — сказал Фогель, нахмурившись. — Но это не аромат, это реактив. Кто-то проверяет вас. — Или предупреждает, — возразил Йоханн. — Пахнет дымом, как после кузни. Может, символ. — Или формула, — задумчиво сказала Грета. — Железо и ладан… кровь и вера.Фогель отложил ложку:
— Не трогайте это пока. Завтра узнаем, кто такой брат Матиас. Йоханн усмехнулся: — У вас, фрау, талант — куда ни приедете, сразу тащите за собой загадки. — А у вас — оказываться рядом, когда они взрываются, — парировала Грета.Они рассмеялись. Смех скользнул по воздуху, как вино по стеклу, тёплый и живой.
Но где-то в этом звуке уже звенело что-то настороженное — аромат тайны, который пока никто не мог определить. ---Поздней ночью Грета не спала.
«Меня снова проверяют, — подумала она. — Только теперь не судьба, а люди.»
И в этот момент она почувствовала за спиной лёгкий запах смолы — Йоханн стоял в дверях, босиком, с вином и усмешкой.
— Не спится? — Работа, — коротко ответила она. — Или мысли, — сказал он тихо, глядя на флакон. — Будьте осторожны, Грета. Всё, что пахнет так, хочет, чтобы его открыли.Он ушёл, оставив дверь приоткрытой и свой запах — тёплый, земной.
Грета посмотрела на флакон и прошептала: — А я ведь именно поэтому и жива — чтобы открывать то, чего не стоит.Снаружи ветер подхватил её слова и унёс в ночь, где ярмарка уже дышала обещаниями — и опасностью.
Глава 12.
Глава 12
Ярмарка аптекарей и алхимиков началась с рассветом — шумно, пёстро, пахуче.
В воздухе стояли ароматы лаванды, уксуса, ладана и чего-то сладкого, отдалённо напоминающего карамель, хотя это, скорее всего, был варёный корень солодки. Над площадью кружили чайки, внизу торговцы кричали, а монахи ходили с корзинами, предлагая «воду святого Якова» от всех болезней — включая «женскую излишнюю любознательность».Грета стояла у своей лавки, поправляя табличку:
«Apothekerin Greta Braun. Heil- und Duftmittel.» («Аптекарша Грета Браун. Средства лечебные и ароматные.»)Толпа быстро собралась. Женщины тянулись к баночкам, мужчины нюхали флаконы с видом учёных, решающих судьбу мира.
— А что это за запах? — спросил один толстяк в меховой шапке. — Это розмарин с бергамотом, — ответила Грета. — Для ясности ума и бодрости духа. — А для жены есть? — хмыкнул он. — Есть. То же самое, только без бодрости духа.Толпа расхохоталась. Слухи о «весёлой аптекарше» распространились быстрее, чем аромат.
---
Йоханн стоял неподалёку, как всегда, будто случайно, но так, чтобы её видеть.
Он был в тёмно-синем камзоле, без шляпы, ветер шевелил его волосы. Когда кто-то слишком приближался к прилавку — он подходил ближе. — Защитник лаванды, — прошептала Грета, подавая очередной флакон. — Лаванда стоит защиты, — усмехнулся он. — Особенно если прячется за лавочкой с красивыми руками.Фогель, напротив, стоял у соседнего стенда с лечебными настоями. Его взгляд ловил детали: кто интересуется чем, кто записывает, кто слишком внимательно смотрит на Грету.
— У неё успех, — заметил монах рядом с ним. — Да. И враги, — тихо ответил Фогель.---
К полудню у лавки появился брат Матиас — высокий, в сером плаще, с тяжёлым взглядом и сухими пальцами.
— Фрау Браун, — произнёс он, — рад, что вы прибыли. — Благодарю. Ваша посылка дошла, — ответила Грета спокойно. — Не совсем поняла, что в ней. — Это была проверка. Вы не открыли флакон — и это хорошо. — Я привыкла не нюхать то, что не пахнет правдой. Матиас слегка улыбнулся. — Осторожность спасает. Но и мешает.Он оглядел лавку.
— Ваши настои вызвали интерес. Особенно у господ из Бамберга. Говорят,