— Ты не настоящий, — выдохнула Зина, чувствуя, как под кожей гудит артефакт. Он дрожал, словно дикий зверь на цепи.
— А ты уверена, Зинаида? — голос незваного не имел возраста. Ни тембра. Ни усталости.
— Я — то, что ты когда-то… вычеркнула. — Я — выбор, которого ты испугалась. Кей шагнул вперёд, но Зина остановила его.— Я знаю этот голос. Не помню откуда…
но… — она сглотнула. — Это был не просто человек. Это была жизнь, которую я не выбрала. — Очень поэтично, — сказал Тот-С-Границы. — Я — тот пациент, которого ты тогда не вскрыла. Потому что боялась, что найдёшь живое в мёртвом. Потому что у тебя тогда дрожали руки. Ты отказалась — и спасла себя. Но я остался между. Риэль тихо прошептал:— Он не мёртв. Но и не жив. Он… стал обрывком.
От него мог бы быть артефакт. Но он не оформился. Потому что не было воли. Ни твоей. Ни его. Зина стояла, вцепившись пальцами в артефакт. Она помнила. Смутно, как боль после наркоза. Это был её первый вечер дежурства. Парень — неопознанный, упавший в кому. Она стояла над ним — и ушла, не дождавшись вскрытия. Его увезли, забыли. А потом... он исчез.— Но я… я тогда не могла! — выкрикнула она.
— Я знаю.
Я не обвиняю. Я — то, что ты не прожила. А теперь я стал — искажённым артефактом. Крон, бледнея, прошептал:— У нас подключили шестое звено. Вне цепи. Оно… паразит.
Неистинный носитель. Он перехватывает сигнал. Он будет перезаписывать остальных. Стирать их, как дефектную прошивку. — Но как? — Лайан сжал рукоять кинжала. — Как он вообще прорвался?— Потому что цепь не замкнулась. Она осталась слабой, — прошептал Пятый, стиснув кулаки. — А во мне осталась трещина.
И тогда Зина шагнула вперёд. К чужаку. К себе.— Ты хочешь, чтобы я тебя признала?
— Нет, — тихо. — Я хочу, чтобы ты не отрицала.
Я не враг. Но если ты не примешь, что сделала ошибку… Я стану разрушением. Молчание длилось вечность.— Я сбежала тогда, — сказала она, глядя прямо в лицо Тени. — Я была молода. Напугана.
Я выбрала не быть героем. Я выбрала… себя. И если ты — моя боль, если ты — забытое имя в записях, если ты — то, кого я не спасла…— Да, — он кивнул. — Тогда прими. И отпусти.
Или я разорвусь между вами. И сотрётся весь узел. Она подошла. Положила ладонь на его грудь. Сквозь ткань — пустота. Но в ней — одиночество. — Я не спасла тебя. Но я — не бог. И я не позволю твоей боли уничтожить то, что я спасла теперь. В этот миг её артефакт… запылал двумя цветами. Свет и тень. Признание и отказ. Они сплелись. И в центре — она. Фигура перед ней вздрогнула. — Я… не должен существовать.— Нет, — сказала она. — Ты должен уйти с миром.
И больше не возвращаться обрывком. Он закрыл глаза.— Тогда дай мне имя.
И я… растворюсь.— Воля.
Ты не ошибка. Ты — Воля, которую я не проявила. Теперь — проявляю. Фигура улыбнулась. Впервые. И исчезла. Тишина упала, как занавес.Цепь дрогнула. И… зазвучала по-настоящему.
Исток начал разворачиваться.
Но где-то… далеко за пределами кольца, в безымянной системе, в пустом храме, покрытом знаками неизвестной расы — кто-то раскрыл глаза.Не человек. Не бог.
Тот, кто создал артефакты.
И он прошептал:
— Ну что ж. Она вспомнила.
Пора встретиться.Глава 36.
Глава 36.
Создатель выходит из тени — и это не комплимент
Они вернулись в Академию поздней ночью — хотя время после Истока стало странным. Небо сияло сразу тремя лунами, одна из которых медленно вращалась в обратную сторону, будто намекая: «Забудьте, как работала физика — у нас теперь другая система координат».
Зина, хрустя шеей, бросила рюкзак на перила балкона и устало пробормотала:
— Если ещё кто-нибудь появится и скажет: «Я был тут всё это время», я возьму скальпель и сделаю им повторное рождение. Насильно.
Кей выглянул из-за угла с чашкой дымящегося чая:
— Хорошие новости: никто не появляется. Плохие: Академия пульсирует как сердце новорождённого дракона. В ритме техноготики.
— То есть…?
— То есть что-то грядёт. И оно не из этого слоя бытия.
Артефакты всех носителей мерцали синхронно. Теперь их пять — но в центре оставалась шестая ячейка. Пустая. Молчаливая. Но с отчётливым давлением — будто кто-то наблюдает изнутри.
На следующее утро небо над Академией… вскрылось.
Ни грома. Ни молнии. Просто — разошлось.
Как занавес. А за ним — око.Гигантское. Бессклёрное. Без век.
Глядящее не вовне — вовнутрь.Существа Расы Слов замерли. — Это… Он.
— Кто именно «Он»? — Зина, конечно, знала, что это не добрый Санта с галактическим мешком, но всё же.
— Создатель артефактов. Мы думали, он исчез. Он не выходил на связь тысячи циклов. Его называли Первичным Разумом. Тем, кто вложил первые узоры в пустоту.
— Ну отлично, — вздохнула Зина. — И чего ему вдруг от нас понадобилось?
Ответ пришёл мгновенно. Прямо в сознание. Не голосом — ощущением:
«Вы открыли Исток. Но сделали это… неправильно.»
«Пятая Цепь не подлежит утверждению.» «Вы — нестабильные.» «Система нуждается в перезапуске.»— Перезапуск? — Крон побледнел. — Он хочет стереть нас?
— Он хочет стереть всё.
И начать сначала.И тут Зина — очень спокойно, сдержанно, но с выражением лица, подходящим для начальника, которому третий раз за неделю приносят отчёт с опечатками — встала и посмотрела прямо в небо.
— Слушай, Око вселенской самоуверенности.
Ты меня слушай. Я не перелетела через морг, межмировые порталы, живые кошмары и Волю собственной вины ради того, чтобы меня кто-то перезапустил, как глючный тостер.Око дрогнуло. Сознание мира — тоже.
«Ты — нестандартная. Сбой. Неправильная точка старта.»
— Да! Чёрт возьми, да!
Я человек. Смешной, упрямый, со вкусом к сладкому и хроническим сарказмом. И знаешь что? Именно это нас спасло.Кей шагнул рядом:
— Мы не идеальны.