— Всегда, — ответил он просто.
И в этот момент третий голос — низкий, чуть хриплый, как угли.
— Вы все слишком близко.
У колонны стоял Каэль. Волосы, чёрные как ночь, спадали на плечи, взгляд — прямой, острый. Он не шёл ближе, но его присутствие было как костёр: от него невозможно уйти, даже если боишься жара.
— Близко — не всегда плохо, — сказала Татьяна, поднимая чашу.
— Для тебя — нет. Для нас — да.
Она улыбнулась уголком губ:
— Значит, будем учиться.
* * *
День начался с обычных забот. Женщины делали завтрак, спорили о том, кто лучше плетёт из морских нитей, кто громче смеётся. Дом показывал пиктограммы то «ха-ха», то «нетушки» — явно подражая Алле.
Но Татьяна ловила взгляды. Не женщин — троицы. Они не говорили, но в каждом жесте чувствовалась их тянущая сила. Рион подавал корзину хлеба так, что его пальцы задерживались дольше нужного. Элиан ловил её слова и возвращал их ей, как зеркало — с новым оттенком. Каэль почти не подходил, но его взгляд был прикосновением — обжигающим и требовательным.
«Они разные, — думала Татьяна. — Воздух, вода, огонь. И все тянутся ко мне. А я… я тянусь к каждому. Но финал — потом. Сейчас — вкус близости».
* * *
После завтрака женщины ушли в мастерские. Алла громко спорила с Олей, Яна пыталась превратить нити в «кораблик», Нина шептала воде в чаше. Смех стоял в доме, как музыка.
Татьяна же осталась. И трое остались тоже.
— У меня есть идея, — сказал Элиан. — Тебе нужно дыхание. Глубокое. Оно держит голос.
— Я умею дышать, — возразила Татьяна.
— Ты умеешь командовать дыханием. Но не — слушать.
Он встал напротив, медленно вдохнул, ладони поднял к груди. Татьяна повторила. Его глаза держали её ритм. Выдох. Вдох. Мир будто замедлился.
И вдруг она поняла: они дышат в унисон. И это близость — сильнее любого поцелуя.
— Чувствуешь? — спросил он тихо.
— Да, — выдохнула она. — Слишком сильно.
— Ничего не бывает «слишком», — сказал он.
В этот момент к ним подошёл Рион. В руках — два гладких камня.
— Сильное дыхание — хорошо. Но тело должно опираться. Держи.
Он положил один камень ей в ладонь. Тяжёлый, тёплый. И его пальцы накрыли её сверху.
— Сила — в том, что не падает. Даже когда тяжело.
Её сердце стукнуло быстрее.
— Вы сговорились? — спросила Татьяна, чувствуя, как дыхание и тепло камня сходятся в ней.
— Нет, — сказал Рион. — Мы разные.
— Но одно хотим, — добавил Каэль, подходя ближе. Его шаги были мягкие, но воздух нагрелся. — Быть рядом.
Он поднял её подбородок пальцами. Лёгкое касание, но в нём было больше жара, чем в костре.
— И не отпускать.
Татьяна закрыла глаза. На секунду ей показалось, что мир исчез: остались только их дыхание, тепло камня и огонь пальцев.
* * *
Но она открыла глаза.
— Стоп, — сказала она тихо. — Сейчас — стоп.
Они замерли.
— Почему? — спросил Каэль.
— Потому что это начало. А финал будет тогда, когда я скажу.
Элиан опустил взгляд и едва заметно улыбнулся.
— Ты права.
Рион кивнул.
— Мы ждём.
Каэль фыркнул, но отступил на шаг.
— Только не слишком долго.
Татьяна вздохнула.
— Я не люблю ждать. Но люблю жить вкусно. Значит — не быстро.
* * *
Вечером они собрались на террасе. Женщины пели — не песню, а что-то вроде распевки. Смех перемежался с нотами, купол отражал их голоса.
Татьяна сидела в кругу троицы. Элиан рядом — тихий, серебряный. Рион — с другой стороны, тёплый, как камень под спиной. Каэль стоял, но стоял так, что воздух вокруг был горячим.
Она чувствовала их всех сразу. И впервые позволила себе не выбирать, а просто быть.
«Любовь — это не смета, — подумала Татьяна. — Это дыхание, камень и огонь. И я хочу всё».
Она улыбнулась.
— Завтра, — сказала она. — Завтра будет новый день.
Дом мигнул «кухонной лампой» и вывел рядом слово: жду.
И Татьяна подумала: «Я тоже».
Глава 12
Глава 12.
Жар под кожей
Вечером купол был особенно прозрачен. Два солнца уже скрылись за линией океана, но небо всё ещё держало их следы — зелёный отлив на краях волн и золотые искры в облаках. Воздух пах солью и тёплым камнем. Женщины шумели где-то в доме, смеялись, делили гребни, спорили о том, кто лучше поёт в кругу. Но здесь, на террасе, тишина была другой — густой, личной.
Татьяна стояла у перил и смотрела вниз: океан под куполом дышал медленно, как грудь во сне. Внутри у неё тоже шёл ровный ритм, но каждый раз, когда шаги за спиной приближались, сердце сбивалось.
Первым подошёл Рион. Тихо, как вода, но его присутствие было тяжёлым, надёжным. Он поставил рядом с ней чашу с травяным настоем и просто накрыл её ладонь своей. Его пальцы были широкие, тёплые, шершавые — как гладкий камень, нагретый солнцем.
— Ты дрожишь, — сказал он негромко.
— Это от ветра, — ответила Татьяна, хотя ветра не было.
— Нет. Это мы.
Она не отняла руку. И не прижалась. Просто стояла — и чувствовала, как тепло от его ладони медленно растекается по телу.
— Ты держишь других, — продолжил он. — А я хочу держать тебя. Хоть немного.
Она посмотрела на него — прямо, без шутки. И впервые за долгое время позволила себе короткий кивок:
— Держи.
Он наклонился ближе. Их лбы соприкоснулись. На секунду мир сузился до этого касания — тёплого, спокойного, но в глубине таящего силу, как глубина океана.
И именно в этот миг появился Каэль.
Он не шёл — он ворвался, как вспышка. Огонь в его глазах сделал воздух жарче. Он видел их, видел это касание. И не остановился. Подошёл вплотную, пальцами коснулся её подбородка, заставив поднять лицо.
— Ты можешь отдать ему спину, — сказал он низко, почти рыча. — Но глаза… будут мои.
Его взгляд прожигал. Слишком близко. Слишком честно. Сердце Татьяны билось так, будто хотело вырваться наружу.
— Каэль… — прошептала она.
— Я здесь, — отозвался он.
И в тот момент, когда его губы едва не коснулись её,