Одна в платье с эполетами, как у императрицы. Другая — в латах, по щиколотку в крови. Третья — в шёлке, но с тенью крыльев за спиной.
— Все они — ты, — сказал голос, и она обернулась. Эйдан стоял, но лицо его было искажено, будто сквозь воду. — Ты — Письмо Времени. Твоя суть — повторение. Но ты можешь вырваться. Только если примешь всё, чем была.
Она проснулась резко, на губах — вкус дыма.
Зеркало светилось.
На нём появилось лицо. Её. Только старше. Умудрённее. И с глазами цвета янтаря.
— Привет, Аурелика, — сказала женщина в отражении. — Или как ты себя теперь зовёшь. Пора напомнить тебе, кем ты была.
И пошёл поток образов. Она — в роли жрицы, в золотом храме. Она — в броне, ведущая армию. Она — ведьма, которую все боялись и которой все поклонялись. Она — спасительница и разрушительница одновременно.
— Что это… кто ты⁈
— Я — ты. Но до перерождения. До того, как ты попросила забыть всё, чтобы снова почувствовать. Чтобы снова полюбить. Чтобы снова выбрать — по-настоящему.
Дверь хлопнула. Лаэрик вбежал:
— У нас гость. И… это она. Та, с портретов. Только… живая.
Аурелика спустилась в зал. На пороге стояла женщина в чёрном и белом. Её двойник. Но без иронии. Без сарказма. Без боли.
— Ты готова вспомнить? — спросила та.
Аурелика вздрогнула:
— Нет. Но давай попробуем. Что ещё я могу потерять?
Женщина протянула ей кольцо. С камнем цвета закатного неба.
— Это ключ. И якорь. Ты сама решила, что спрячешь часть себя. Теперь пришла за ней.
Она взяла кольцо. Оно обожгло, потом — остыло. И вдруг — вспышка. Воспоминания. Образы. И… одно имя.
«Аэлия.»
Она прошептала:
— Это… моё первое имя?
Женщина кивнула:
— И последнее. Имя того, кто пишет свою судьбу. Аурелика — маска. Аэлия — ты.
Кот мяукнул. Протянул лапу к зеркалу, где снова зажглись слова:
«Теперь ты — вне Круга. А значит… всё изменится.»
Глава 31
Глава 31
Где воспоминания пахнут лавандой и болью, а зеркало просит расплату
Аэлия.
Имя жгло на языке, словно сладкое вино, за которым прячется яд. Аурелика — её вуаль, маска, удобная одежда на чужую душу. Аэлия — суть. Но… какая?
С тех пор как она надела кольцо, сны стали чётче. В них она говорила на языках, которых никогда не учила, фехтовала с тенями, пела у костров под чужие звёзды. И в каждом сне рядом был… он. Но каждый раз — другой: то Пейрак, то Эйдан, то даже Лаэрик. А порой — совсем незнакомый мужчина с серебряными глазами и голосом, похожим на грозу.
Проснувшись, она встретила рассвет на балконе. Башня поднималась над туманом, как корабль среди облаков.
— Утренняя философия или бессонница? — спросил Эйдан, подходя.
— И то, и другое. Мой мозг варится в собственных теориях. Уверена, скоро начну говорить в стихах.
Он протянул ей чашку с чем-то, напоминающим кофе, но с лёгким ароматом лаванды.
— Твоё любимое, — сказал он. — До того, как ты забыла.
Она вдохнула аромат. Лаванда… и боль. Что-то защемило внутри.
— Эйдан… мы были близки, да?
Он не ответил сразу. Потом медленно кивнул.
— Ты спасла мне жизнь. И дала свою. Но потом ты… отказалась от всего. В том числе от меня. Ради перерождения. Ради… выбора.
Она опустила взгляд:
— Я жестока?
— Нет. Ты — целеустремлённая. А иногда это одно и то же.
* * *
Позже она спустилась в зеркальную галерею. Саргара всё ещё не было. Зеркала молчали. Кроме одного.
На поверхности проявилась надпись: «Цена воспоминаний — действия. Заплати — и откроется следующая страница».
— А если не хочу платить?
Зеркало вспыхнуло. Перед ней возникла сцена: город в огне. Она, Аэлия, в чёрных перчатках, поднимает руку — и пламя гаснет. Люди падают на колени.
— Я была… кем? Богиней? Колдуньей? Тираном?
Зеркало моргнуло и показало другую сцену: та же Аэлия — обнимает раненого мальчика. На её лице — отчаяние. Она отдаёт ему свою силу.
— Ты была всем, — прошептал Лаэрик, появившись рядом. — Добром. Злом. Решением и сомнением. И теперь ты снова в точке выбора.
— И что я должна сделать?
Он улыбнулся грустно:
— Сначала — прими. Потом — реши, что с этим делать.
Кот подошёл и уронил ей под ноги ещё один пергамент.
«Одна из дорог приведёт к развилке. Остальные — к забвению. Твой выбор скоро станет важен не только для тебя.»
Она скомкала бумагу.
— Ну почему нельзя было попасть в нормальное фэнтези⁈ С принцем, лошадью и немного эротики!
— Ты слишком интересна для скучного фэнтези, — пробормотал Эйдан из-за двери.
Она бросила в него подушкой. Мимо.
— Я и вправду снова всё решаю? Всё? Магию, людей, судьбы?
— Ну, и обои в башне, если решишь обновить интерьер, — донеслось в ответ.
Она улыбнулась сквозь слёзы.
Пора было перестать быть персонажем. Пора стать автором.
Глава 32
Глава 32
Где грядёт бал, но не тот, где танцуют, и прошлое приходит в гости с сюрпризом
На башню спустилось приглашение. В буквальном смысле — на крыльях бумажной птицы, которая скрипела, возмущалась и материлась на древнем арамейском, пока не плюхнулась на подоконник.
Аурелика подняла её двумя пальцами:
— Надеюсь, ты не плюёшься кислотой.
Птица презрительно сверкнула чернильным глазом и развернулась в лист с золотым тиснением:
«Почтеннейшей Госпоже Аурелике, ныне именующейся Аэлией, предлагается честь присутствовать на Совете Четырёх Домов. Обязательное условие: присутствовать в образе, достойном звания. Магический этикет обязателен. Маски — приветствуются.»
Подпись: Дом Осколков Вечности.
— Маски? Отлично, как раз под стать моим внутренним конфликтам, — пробормотала она и подбросила бумагу коту. — Играй. Это всё, что у нас пока есть от веселья.
Кот пронзительно мяукнул. Потом изрыгнул из себя… платье. Да-да. Полноценное, мерцающее, как лунный лёд.
— Где ты это хранил⁈ — в ужасе отпрянула Аурелика.
Ответа не последовало. Только гордый взгляд «когда-то я был королём, а