— Хочу видеть, как живут обычные люди. И как они страдают от утренней прогулки на каблуках.
— А ты ведь теперь можешь передвигаться на паланкине, — напомнил Гавриэль, — или на левитирующем кресле. Ты — «персона, о которой шепчутся в подвалах и по вторникам».
— Именно. А я хочу остаться тем человеком, который сам идёт и срывает таблички с надписью «Не входить».
* * *
Улицы были полны жизни. Продавцы спорили с магическими весами, дети гонялись за летающими фруктами, а один колдун уговаривал свою метлу не подавать в отставку.
— Ты чувствуешь это? — спросила Аурелика. — Энергия, ритм, запахи, разговоры…
— И жареный чеснок, — добавил Гавриэль. — Этот город дышит историями. И ты — одна из них. Уже навсегда.
* * *
Храм оказался не храмом в привычном смысле, а старинной башней, увитой розами, с входом в виде огромного бронзового веретена. Дверь открылась сама, выпустив запах старого пергамента, ладана и тонкого намёка на нечто… подозрительно похожее на карамель.
Внутри — огромное помещение, где потолок терялся в облаках. В центре — женщина с волосами, похожими на поток серебра, сидела за колесом прядильщицы.
— Аурелика, дитя другого мира, — сказала она. — Ты вломилась в ткань судьбы, как кошка — в церемонию. С грацией, да. Но с полным пренебрежением к расписанию.
— Спасибо, я старалась, — кивнула Аурелика. — У нас на Земле так принято — сначала вломиться, потом спросить, что нарушили.
— Ты нарушила нечто большее, — глаза Прядильщицы вспыхнули. — Ты принесла с собой хаос. И шанс. И теперь мы должны выбрать, каким путём ты пойдёшь.
* * *
Выбор был странным:
1. Остаться и стать «Хранительницей Переплетений» — той, кто будет влиять на узоры судеб.
2. Уйти — и позволить миру вернуться к прежнему порядку, забыв о ней.
3. Пойти третьим путём, ещё не открытым. Кошачьим. Самым странным. Но… возможно, именно тем, который изменит всё.
Аурелика посмотрела на Лаэрика, который сидел в углу и задумчиво грыз лист пергамента.
— А у тебя что за мнение?
— Я считаю, ты уже выбрала. Просто не знаешь об этом. Как коты: сначала залезем в коробку, а уже потом узнаем, живы ли мы там по Шрёдингеру.
* * *
Она вдохнула полной грудью. Посмотрела на Прядильщицу. И сказала:
— Я выбираю третий путь. Потому что ни один уважающий себя сюжет не обходится без внезапного разворота.
Глава 47
Глава 47.
Где магия пахнет приправами, а судьба — сырой интригой
* * *
На выходе из Храма Прядильщицы Судеб Аурелике показалось, будто она оставила за спиной не просто храм, а мозговой центр вселенной. Воздух за воротами казался другим — плотным, будто насыщенным тысячей нерассказанных историй и недозаваренных чаёв. А рядом — Лаэрик, который задумчиво чесал за ухом, словно пытался достать забытое пророчество.
— Ну и как тебе наша новая роль? — спросила она его, кутаясь в длинный плащ, украшенный серебряной бахромой и вставками из лунного меха.
— Как коврик перед входом в галерею ужасов, — мрачно мяукнул он. — Будут топтать, восхищаться, плевать и снова восхищаться. И никто не заметит, что ты уже на грани.
— Как красиво ты это выразил. У тебя диплом психолога в когтях прятался?
— Котячья академия. Мы там учим людей тонко ненавидеть без причины и прятать чувства за наглой мордой.
* * *
Возвращение во дворец было встречено с показной сдержанностью. То есть, как всегда: поклоны с чуть заметным изломом в спине, приветствия с оттенком тревоги и взгляды в спину, будто на ней выросла третья голова и подмигивает. Особенно ярко это чувствовалось в коридоре между северным атриумом и чайной башней, где служанки шептались за занавесками, как зажарка на сковородке:
— Говорят, она вышла из Храма без последствий! — А может, она и есть последствие? — А волосы у неё вчера были чуть светлее. Наверняка магия! Или краска с рынка.
* * *
В покоях её ждал сюрприз: три новых платья, доставленных срочным магическим порталом из ателье «Шёлк и Шёпот».
Первое — цвета ночного граната, с вырезом до такой степени откровенным, что Лаэрик демонстративно отвернулся. Второе — нежно-сиреневое, с переливами, которые при определённом освещении складывались в надпись: «Сама себя не выведу в люди — кто ж тогда?» Третье было нарядным, золотым и тяжёлым настолько, что носить его без пояса-экзоскелета было опасно для жизни и спины.
Аурелика выбрала сиреневое.
— Хочу, чтобы надпись читалась чётко, — сообщила она Лаэрику. — Пусть хотя бы платье верит в меня.
* * *
На обед была подана жареная перепёлка в розовом перце, салат из маринованного финикового кактуса и компот из… чего-то подозрительно напоминающего виноград с ногами. Он слегка шевелился.
— Главное — не смотреть в глаза компоту, — прошептал официант, — он обижается.
После трапезы её неожиданно пригласили на «Просмотр Соответствия». Как выяснилось, раз в году высшая магическая палата устраивает кастинг… пар. То есть ищут тех, кто может усиливать друг друга магически — и романтически, если совпадёт.
— И кто меня туда записал? — удивилась она. — Совет Дворцовых Оттенков. Им нужно больше зрелищ. А ты — их новая дива.
На Просмотр собрались сливки местной светской кастрюли: юные, сияющие, опасно одетые. Один из кандидатов прибыл в шлейфе из живых мотыльков. Другой — вообще без одежды, но под заклинанием «Эстетическая иллюзия».
— Если он шевельнётся, иллюзия треснет, — заметил Лаэрик. — Штаны, как судьба, должны быть надёжны, — кивнула Аурелика. — А не иллюзорны.
* * *
Сцена была круглая, паркет блестел. Смотрящие — три женщины и один мужчина в белом. Мужчина явно не был отсюда. Его глаза были цвета ясного льда, волосы — цвета пепла, а выражение лица — как у преподавателя, который слишком много видел и перестал ставить оценки.
— Кто он? — прошептала она.
— Его зовут Смотрящий. Он наблюдает пересечения судеб. Говорят, он был во всех мирах, где рушились границы.
— Потрясающе. Я, значит, библиотекарь с ипотекой и хомяком, а рядом — ходячее воплощение «опыт, страсть и бесконечная тоска». Как всегда везёт.
Смотрящий посмотрел прямо на неё.
И склонил голову.
Как будто узнал. Или вспомнил. Или… ждал?
* * *
— Госпожа Аурелика, — объявил глашатай, — пожалуйста, выйдите на