Забавно, но мужчины с военной выправкой ей действительно помогли! Однако стоило Майлёне ступить на землю с помощью пары мужчин, к её лицу был поднесён большой яркий фонарь. Ого, а фонарь-то магический.
- Стража, - почти беззвучно шепнула мне на ухо Роуз.
Ледышка в животе заворочалась. Мне стало ещё страшнее.
- Девушки, спускайтесь, - крикнула Майлёна, обратив внимание, что мы так и сидим на своих местах. - Эй, молодцы, девкам-то помогите. Мы все ноги отсидели за дорогу!
К нам протянулись крепкие мужские руки. Пришлось слезать...
Стоило Роуз ступить на землю, её развернули к свету и главный господин, глянув на лист в руках, отрицательно качнул головой. Пришлось спускаться и мне. Руки стали неприятно потными, они тряслись, било от страха так, что ступив на землю, чуть не повалилась, а потом нахлынуло дикое желание бежать... Бежать со всех ног!
Если бы не подогнувшиеся ослабевшие ноги, наверное не сдержалась бы, рванула прочь со двора... Тут бы меня и повязали...
Но пара сильных рук развернула к свету. Господин лишь краем глаза глянул на мою испуганную физиономию. Брезгливо поморщился, рассмотрев пятно на лице и грязные ногти, которыми вцепилась в сползший плащ. Он отвернулся, словно я не стоила внимания.
Едва сумела сдержать вздох облегчения!
Из дилижанса тем временем выбрались господа, собрались обойти нашу троицу стороной и направиться в тёплое помещение - лето летом, а на улице ночью свежо. Однако каждого из них остановили и осмотрели с куда большим вниманием, чем нас троих. Особенно внимательно рассмотрели двух барышень, ехавших в сопровождении брата и дядюшки. Мужчины попробовали возмутиться - приличным барышням в лицо фонарём тыкают, но старший среди стражников не просто не отреагировал, он ещё заставил всех четверых и документы предъявить!
Я стояла в сторонке и тихо молилась всем богам разом, чтобы нас ещё раз рассматривать не стали.
По счастью во двор въехал ещё один дилижанс и стражники, отпустив нас всех, направились в его сторону.
Мы пошли в тёплый обеденный зал, где в это время почти никого не оказалось. Сонные подавальщики принесли горячего взвару, которому очень обрадовалась. Ледяной ком внутри никак не хотел таять и я грела руки о кружку, держась за неё, будто за соломинку.
Майлёна внимательно наблюдала за нами, как-то вдруг растеряв всю свою разговорчивость и весёлость. Её пристальное внимание настораживало, но стражники казались страшнее. Неужели барон обладает такой властью, что сумел даже стражу подключить к моим поискам? А может быть ищут и не меня?
Мои надежды, вдруг вспыхнувшие, развеялись, стоило Роуз отойти к стойке, где она попросила налить нам во фляги взвару. Вернулась с совершенно опрокинутым лицом. Мне стало не по себе - что так смогло выбить из колеи всегда спокойную и уверенную подругу?
Попросив Майлёну присмотреть за подавальщиком, обещавшим принести наполненные фляги, Роуз вытащила меня из обеденного зала на улицу и потащила в сторону отхожего места.
- Тебя ищут! - прошипела мне на ухо, пока шли. - На стойке твоё описание висит. Пишут ты преступница!
Тихо охнув, замедлила шаги, раздумывая, не броситься ли со двора прямо сейчас, пока ворота открыты... Но подруга ухватила за руку и поволокла дальше.
- Нельзя бежать. Виду нельзя показывать. Они тебя не признали. Делай вид, что всё хорошо. И молчи! Если сможешь - плачь. Ты моя сестра и никто другой! Этому подтверждение документы! Я не просто так их из дому взяла.
Вернувшись в зал, заметили возвращавшуюся к столу Майлёну. Она внимательно глянула на нас, словно заново оценивая, но промолчала. Ох, и не нравится мне эта её молчаливость!
Тем временем пришла пора отправляться в путь. Господа уже расселись по своим местам. Со всеми переживаниями мы задержались, чем вызвали недовольство кучера.
Пришлось опять кучеру и помощнику поднимать Майлёну на крышу. Мы смогли взобраться сами - научились. Дилижанс тронулся. Постоялый двор остался позади. Нас окружила темнота.
- Так, девки, - тихо, чтобы не услышал кучер и путешественники в повозке, проговорила наша спутница, - пока к нам никого не подсадили, рассказывайте - чего натворили! Я не стражник, я тебя, - ткнула меня в коленку, - по описанию признала.
Замерла, как мышь перед кошкой, состояние - хоть прыгай с крыши и беги... А Майлёна тем временем продолжила:
- Если греха на тебе нет, не сдам, не бойся.
- Нет на ней греха, - так же тихо проговорила Роуз после короткого молчания, поняв, что я говорить не в состоянии. - Из дома мы сбежали. От её мачехи, да доченьки мачехиной, заразы. Что в листке написано - чушь полная! Богами поклясться могу!
- Так зачем в столицу едете? Только честно! Не врать мне!
- Прятаться, - смогла подать голос я, прислушиваясь к размеренному стуку копыт по дороге. - Мы, и правда, хотим на работу устроиться, переждать время, пока совершеннолетия не дождусь. А там буду помощь искать у властей. Может, разрешат мне из-под руки мачехи уйти и своей жизнью жить.
- Эвон как. Что, жениха нашил неугодного? - усмехнулась Майлёна.
Роуз в ответ передёрнулась так, что меня локтём стукнула.
- Не то слово! Хуже не найти, - буркнула она. - Да только женишок оказался со связями.
- Ну, это я поняла, - хмыкнула наша спутница. - Ладно, девки, спите, давайте. Утро вечера мудренее. Может, придумаю, чем вам помочь.
Мы смолкли.
Майлёна вскоре засопела, потом принялась похрапывать. Роуз опустила голову мне на плечо, и я ощутила - её тело расслабилось. Приобняв подругу, чтобы не упала на повороте, закуталась плотнее в плащ. Надо же, ношеный, чужой, а Роуз такой тёплый выбрала...
Мне уснуть не удавалось. Встреча со стражниками не давала расслабиться. Что если утром, на другой станции, да уже на дневном свету, рассмотрят и, как Майлёна, признают меня?
Мысли крутились в усталой голове. Намучилась за последние дни, а заснуть никак не получалось. Так и ехала в непонятной полудрёме до самого утра. Хорошо хоть Роуз выспаться смогла...
Утро наступило незаметно. Вроде только-только было совершенно темно, слышался только топот копыт да шелест колёс по дороге. Вдруг мир наполнился сначала голубоватой дымкой, деревья леса и поля приблизились к дороге и приобрели краски. Небо заголубело и стало по-летнему ярким. Мы приближались к последней остановке перед столицей.
Мои спутницы проснулись практически одновременно.
Роуз отстранилась и посмотрела на меня. Похоже, выглядела я чуть краше, чем в гроб кладут,