— Кто?
— Какая-то шишка из министерства иностранных дел. Да бери же трубку, долго я ее буду держать?
— Я не подойду, — твердо ответил Мулат, — мне нельзя, они по акценту сразу поймут, что я иностранец. Поговори, пожалуйста, сам, — попросил он Длинного подчеркнуто вежливо, — спроси, что им надо, узнай их телефон, мы перезвоним потом сами.
Длинный опять ухмыльнулся, сказал в трубку:
— Мы слушаем внимательно. — И нажал на кнопку, включающую громкоговоритель. Теперь все сидящие могли слышать, что говорил представитель МИДа.
— Правительство готово обсудить ваш ультиматум и выполнить часть требований, но при одном обязательном условии: нам нужны неопровержимые доказательства, что все оставшиеся в ваших руках заложники живы, что им не причинено никакого вреда и что с ними хорошо обращаются. Без этого никаких переговоров с вами никто вести не будет.
— Это как понять — доказательства? Комиссию Красного Креста, что ли, хотите сюда прислать? Так катитесь вы тогда…
— Нет, не комиссию, — перебил представитель МИДа. Рядом с ним стоял портативный магнитофон — весь разговор записывался на пленку. — Достаточно будет, если вы пригласите к телефону посла и он сам, лично, ответит на мои вопросы. И учтите: я прекрасно знаю его голос. Так что не пытайтесь подсунуть вместо него кого-то другого.
Мулат сделал знак Длинному — заканчивай, мол.
— Ладно, — сказал Длинный, — посмотрим. Мы перезвоним сами — давайте ваш телефон, и чтобы можно было звонить напрямую, без всяких там секретарш.
— Хорошо, — ответил представитель МИДа, — записывайте…
Длинный записал номер телефона и хотел было положить трубку.
— Одну минутку, — остановил его невидимый собеседник. — Самое важное и последнее: срок действия любых ваших ультиматумов с этой минуты, естественно, отменяется автоматически. Вы меня поняли? Еще одно убийство, и не рассчитывайте тогда ни на какие переговоры. У вас остался единственный шанс.
— Поучи свою бабушку… — привычно начал Длинный, но Мулат замахал руками — клади трубку. «Мы обсудим», — прошипел он суфлерским шепотом.
— Короче, мы все обмозгуем и тогда сообщим свое решение, — грубо сказал Длинный.
— С учетом сказанного, — быстро добавил представитель МИДа. — Это условие правительства, при котором оно согласно вести с вами…
Длинный швырнул трубку.
— Ну, — спросил он, обводя глазами собравшихся, — что теперь будем делать, собратья по борьбе?
Паршивым было в последние недели настроение у Длинного. Всегда так в жизни: стоит хоть раз чему-то не заладиться, как дальше все обязательно пойдет вкривь и вкось. Ведь это надо же, такой срыв… при одном только воспоминании Длинному хотелось свернуть кому-нибудь морду от злости. Лучший член его группы, надежный, спокойный парень, в армии отслужил, с оружием умеет обращаться, не чета этим полудуркам вроде Малахольного, да что там оружие — бомбы сам умел мастерить и знал, как часовой механизм вмонтировать. Золотые руки, десяток бы таких, как он, — каких дел можно было бы наворочать, сам вожак скорчился бы от зависти в своей одиночке. Так нет же, угораздило этого дурня попасть в лапы к «полипам», да еще так по-идиотски.
Ночью после какой-то попойки возвращался домой на машине с девкой, начал тискать ее, забыл обо всем, а главное, о том, что автомобиль давно уже уткнулся носом в перекресток, у самого светофора. Ну и дождался, пока не подкатили «полипы» на патрульной машине, подошли, открыли дверцу, потребовали документы. И все бы ничего, отделался бы штрафом, и делу конец, но сорвался парень: вместо того чтобы спокойно достать документы, он при виде полиции дал по газам и попытался смыться (что-то стали нервы сдавать у ребят). Да попробуй удери в опустевшем ночном городе. «Полипы» по рации вызвали подкрепление, сцапали как миленьких (девка была тоже своя, из группы). Раз удирали, значит, дело нечисто, младенцу ясно, и «полипы» по своей картотеке быстро раскопали, что за пташки (оба числились в розыске) залетели к ним в сеть, и через день все газеты потешались над этой историей. Позор.
Но, кроме позора, есть вещи и похуже. Без этого парня группа осталась как без рук. Кто будет мастерить бомбы? А без них нечего и думать идти на захват посольства. Да и с оружием жидковато: четыре пистолета на всю группу — несерьезно. А тот мог достать. И надо же — из-за такой дурацкой выходки рушится все.
Вот тогда от безвыходности положения пришла идея обратиться за помощью к Мулату, с которым Длинный был когда-то знаком. Разыскать Мулата непросто, потому что никогда не известно, где он в данный момент обретается, — Мулат терпеть не мог долго засиживаться на одном месте. Да и понятно: личностью он к тому времени стал приметной, пресса писала о нем как о «террористе номер один». Для того чтобы выйти на контакт, Длинному пришлось послать человека с чистыми документами в соседнюю страну, где тот должен был найти дом и квартиру по условленному адресу и бросить открытку в почтовый ящик. Через две недели Мулат мог появиться в условленном месте. Не явится — прийти через три дня. Если опять нет — снова через три. И так далее.
К счастью, Мулат ждать себя не заставил, явился в первый же обусловленный день. Они сели в машину Длинного, немного покатались по улицам, потом рванули за город, остановились у небольшого сельского ресторанчика, где днем, кроме хозяина и двух-трех местных забулдыг-пенсионеров, никто не бывает (и, следовательно, хвост, если он есть, в таком месте обнаружит и дефективный), заказали обед и не спеша все обговорили.
Мулат к идее захвата посольства отнесся вначале без энтузиазма. Сложно, мороки много, да и уровень заложников не тот, чтобы правительство согласилось обменять их на арестованных. Лучше, считал он, захватить какую-нибудь известную личность — того же лидера оппозиции, например. А отчего бы тогда не премьера, или папу римского, или самого американского президента? — огрызался Длинный (не терпел он, когда кто-то со стороны начинал поучать его, тебя ведь позвали, чтобы помочь достать оружие и взрывчатку, можешь — сделай, нет — иди куда подальше и не корчи из себя умника. Но в данном случае ситуация была аховая, и, если Мулат откажет, придется переносить операцию с весны на осень, а там вдруг посол уедет, опять жди; короче, надо договариваться).
И Длинный стал выкладывать свои аргументы: во-первых, до лидера, не говоря уж о министрах, добраться непросто — охраняют их крепко, а во-вторых, иметь десятки заложников вместо одного всегда лучше: когда их много, можно пристрелить нескольких для острастки и вынудить правительство подчиниться ультиматуму, чтобы предотвратить массовое истребление. А с одним как ты докажешь серьезность своих намерений, если убить его нельзя?
В конце концов Мулат с доводами согласился, но