— Шпокнем еще одного? — поинтересовался Длинный.
— Одного не имеет смысла, — возразил командир. — Будем взрывать, уничтожим всех вместе с их поганым осиным гнездом. Даже если мы сами погибнем, то проложим дорогу новым борцам. В следующий раз эти слизняки не рискнут прибегать к таким грязным приемам. Конечно, мы попытаемся пробиться, но шансов мало.
— Значит, все-таки будем взрывать? — спросил Щербатый.
Запищала и замигала лампочка на телефонном аппарате. Щербатый снял трубку и одновременно нажал на кнопку динамика.
— Говорит представитель министерства иностранных дел, — раздался знакомый голос. — Имею поручение от правительства сообщить вам следующее. Вы слушаете?
— Да, — ответил Щербатый, — внимательно вас слушаем.
— Поскольку ваш ультиматум потерял силу из-за известных вам обстоятельств…
Длинный при этих словах вырвал трубку из рук Щербатого:
— Гнусные, поганые свиньи! — заорал он. — Думаете, что прикончили наших — и это сойдет вам с рук?
— Это было самоубийство, — раздался твердый голос.
— Попадешь ты к нам когда-нибудь в руки, это я тебе обещаю, гнида! — снова закричал Длинный. — Ох, покажу я тебе тогда «самоубийство». Мы тебя не забудем, так и знай, пусть к тебе хоть десять «полипов» для охраны приставят, все равно до тебя доберемся. А пока мы начнем с этих посольских свиней, шкуры живьем поснимаем, мы их подвесим вниз головой, понял, сволочь?
— Баста, — сказал Мулат, — отдай трубку.
Длинный со злобой швырнул трубку на стол, взял автомат и хотел выйти из комнаты.
— Сидеть на месте, — тихо Приказал Мулат.
— Я тебе не собака, — огрызнулся Длинный, но на месте остался.
— Скажи ему, — так же тихо сказал Мулат Щербатому, — пусть продолжает. Пусть скажет, что хотел сказать.
— Вы слушаете? — спросил Щербатый.
— Слушаю, не беспокойтесь, — ответил голос.
— Вы можете продолжать.
— Хорошо. Условия правительства: все заложники должны быть отпущены целыми и невредимыми. За это вам гарантируется свобода и беспрепятственный вылет в любую страну по вашему выбору… В случае согласия посол должен снова по телефону подтвердить нам, что все заложники живы и здоровы. На размышление вам дается час.
— Два, — сказал Щербатый.
— Нет, час, — твердо повторил голос.
— А потом что? — поинтересовался Щербатый.
— Потом мы будем вынуждены принять свои меры. И запомните: если вы даже взорвете здание и каким-то чудом уцелеете сами, не рассчитывайте после этого выбраться оттуда живыми. Перестреляем всех, это я вам говорю откровенно. Чтобы другим бесноватым не было больше кого освобождать из тюрьмы. Отсутствие вашего звонка через час означает отклонение ультиматума правительства. У меня все.
— Берут на пушку, — процедил Длинный.
— Надо спешить, — сказал Мулат. — Возможно, они готовят какую-нибудь очередную подлость. Будем взрывать. Устроим им хорошенький фейерверк — по гроб жизни не забудут. Сходи за Стратегом, — обратился он к Малахольному.
— А охранять кто будет? — удивилась девица.
— Не понадобится больше, — ответил Мулат, — через пару минут их будут охранять на том свете.
— А раненый? — спросила девица.
— Да, вот насчет раненого, — сказал Мулат. — Прямо не знаю, что и делать. Давайте решать. Идти с нами он не может.
— Куда идти? — оскалился Длинный. — У нас теперь одна дорожка, как и у тех, — кивок в сторону зала, где находились заложники, — на тот свет. А туда он и без нас попадет.
— Хуже другое, — заговорил Мулат, — окажись он в их руках живым, «полипы» сумеют, чего доброго, выжать из него показания. Для всех нас лучше, если он умрет, тем более что шансов выжить у него — нуль. Я за расстрел. К тому же он и сам просил…
— Я против, — сказал Щербатый. Наступила пауза.
— Хорошо, что ты предлагаешь? — спросил Мулат.
— Я сам вынесу Философа, — ответил Щербатый. — Погибать, так вместе, пробьемся — тоже вместе.
— Кто как хочет, а лично я пробиваться никуда не собираюсь, — сказал Длинный. — Сунешься наружу — пристрелят в два счета. Залягу здесь с автоматом и постреляю всласть. Надеюсь, что не одна «полипова» семейка наденет траур не позднее сегодняшнего утра. Что та́м подыхать, что здесь — все едино. Так хоть душу отведу напоследок.
— Иди за Стратегом, — повторил Мулат Малахольному. Тот ушел.
— Все в порядке? — спросил Мулат Стратега, когда оба появились в комнате.
— А куда они денутся? Лежат рядком, никто не вякает.
— Это хорошо, — сказал Мулат. — Теперь слушайте мой последний приказ. Ты, — показал он на Длинного, — берешь пульт дистанционного управления. Ты, — это к Малахольному, — закроешь двери в зал, где заложники. Потом все отходите подальше, в конец коридора, к запасной лестнице. Она закрыта, но я иду первым, открываю решетку и дверь в подвал — эта лестница ведет только в подвал, и двери там такие, что ядерный удар выдержат. После того как взорвете, в темпе спускаетесь вниз, ко мне, попробуем уйти через окно в подвале, а дальше — через стенку между посольством и виллой посла. Может, там и не догадались выставить оцепление. Все, друзья, действуйте.
А сам в это время думал: «Только бы никто не увязался в последнюю минуту, только бы оторваться от них — они ведь покойники, они еще дышат, глядят, в их черепных коробках сейчас вспыхивают и мечутся мысли — как спастись? Они не знают, что жить им осталось считанные минуты, и хорошо, что они ни о чем не догадываются, они даже не успеют ничего понять и почувствовать…» И если даже случится непредвиденное, если «адская машинка» в их руках не сработает, а она обязана сработать, им все равно живыми отсюда не уйти, они должны погибнуть, и об этом позаботится кто надо, и вместе с ними исчезнет и он, Мулат, но, в отличие от остальных, он-то останется жить, он уедет далеко отсюда…
Хотя… Странно, что шефы внезапно переиграли всю операцию. Заключенных планировалось освободить из тюрьмы, а вместо этого их убили. Убили после того, как он, пользуясь портативным передатчиком, сообщил о найденных в посольстве документах. Теперь на очереди его «соратники по борьбе». А может, и он сам? Кстати, почему бы и нет? Слишком долго он проработал спецагентом, слишком много знает такого… да еще эти документы, будь они неладны…
Что ж, на этот случай у него тоже есть свой вариант. Надежная осколочная граната в руке, снятая с предохранителя, — пусть только попытаются его пристрелить, сами же взлетят на воздух. И эту козырную карту он им предъявит, как только они встретятся здесь, в посольстве, в заранее условленном месте…
— Все ясно? — переспросил он.
— Слушай, а чего нам всем тут делать? — подал голос Стратег. — Оставим одного, ну двух, что они, не справятся? А остальные могли бы помочь тебе внизу.
— Нет, — твердо сказал Мулат, — останьтесь все: после взрыва — сразу в зал, проверьте, если кто уцелел — мало ли что бывает, — прикончить на