Проклятье! Опять тот же опротивевший кошмар! Даже в безлюдной пустыне нет от него спасения. Неужели прядется так мучиться всю жизнь, последними словами кляня себя, свою горькую судьбу, собственную чувствительность и совестливость? Поневоле поверишь в досужую болтовню священников о страшном грехе и его искуплении, но где оно, искупление, и в чем его грех? Он выполнял приказ, как все, а потом понял, что больше не сможет выполнять такие приказы, и дезертировал.
Отто уже вылез из палатки, разжег примус. Появился Шардон с неизменной трубкой в зубах, следом за ним пришел меланхоличный Бастьен. Пьера нигде не было видно — наверное, строил в уединении планы мести. Этого верзилы со шрамом на лбу Сэм совершенно не боялся — он уже понял, что Пьер нахален, но драться как следует не умеет. Если вздумает снова напасть, то опять получит свое.
Махтджуб нашелся под грузовиком. Грант почти силком заставил его пойти вместе с ним к компании водителей. Никто не возразил ни слова. Подошел помятый Пьер, молча взял свою долю еды и отошел в сторону, глухо бормоча под нос ругательства. Шардон, выпив кофе, не спеша раскурил трубку и с плохо скрываемой тревогой спросил:
— Тут есть скорпионы? А то мы так беспечно расположились, словно у себя дома…
— Нет. Только змеи, — ответил проводник. — Но если их не трогать, все будет в порядке.
— Хорошенькое дельце, — сплюнул Фиат. — Змеи… Ядовитые?
— Есть и ядовитые. Некоторые зарываются на день в песок, поэтому лучше не ходить босиком.
Сэм непроизвольно взглянул на свои босые доги и побежал обуваться…
Темнота опустилась на пустыню как-то сразу. Сэм включил фары, и два луча света заплясали по дороге. Сидевший рядом Махтджуб отрывисто командовал:
— Прямо… Теперь правее… Налево… Прямо…
Выплыла из-за барханов большая, неправдоподобно яркая луна, стало светлее, резче обозначились тени от холмов, казавшихся чернильно-черными, словно провалы, ведущие в неведомую глубину земных недр. Вершины пологих холмов выглядели посеребренными светом луны, словно залитые загадочным, призрачно мерцающим туманом, в котором непременно должны водиться многочисленные злые духи.
— Как ты умудряешься находить дорогу в пустыне? — спросил у проводника Грант. — Здесь все так однообразно: холмы, песок, небо…
— Это только кажется, — улыбнулся Махтджуб, — Кажется тем, кто совсем не знает мира пустыни. Сейчас спала дневная жара, и на охоту вышли волки, вылезли из песка змеи и ящерицы, скачут к водопою антилопы. Просто мы не видим всего этого, потому что их пугают свет фар и рокот моторов.
— А люди?
— Туареги обычно не живут в такой глуши. Правда, в этих краях есть несколько родов и племен, но я точно не знаю, где они сейчас кочуют. У них своя жизнь — козы, верблюды, палатки из темной шерсти, женщины, дети…
— Дети? — недоверчиво хмыкнул Сэм. — Среди безбрежного песка и палящего зноя?
— У нас говорят, что молодость и вода — великая милость аллаха. Туареги знают, где находятся колодцы, а человек должен иметь детей. Кочевые племена свято хранят вековую мудрость пустыни, которую уже начали забывать в наших городах.
— Слушай, насчет ОАС ты серьезно сказал или так, просто твои предположения? — решил переменить тему Грант. При упоминании о детях у него перед глазами снова встали видения кошмарного сна: дощатый сарайчик, темнокожий подросток и алые пятна крови на изумрудно-зеленой траве…
— Зачем тебе это? — уклончиво ответил проводник. — А кинжал ты мне отдай.
— Отдам, когда вернемся, — упрямо сжал губы американец.
Махтджуб хотел еще что-то сказать, но в этот момент в свете фар призрачными тенями мелькнули саблерогие ориксы — пустынные антилопы, распластанные в изящном легком прыжке; мелькнули как мираж, как приоткрытая на мгновение сокровенная тайна пустыни. И тут же коротко простучала автоматная очередь.
Сэм резко вдавил ногой педаль тормоза. Ожила портативная рация, лежавшая рядом на сиденье. Голос Доменика громко приказал:
— Всем остановиться! Из машин не выходить! Фары поставить на ближний свет!
Грант послушно переключил свет фар и напряженно вгляделся в черноту ночи, словно пытаясь разглядеть того, кто выпустил автоматную очередь по ориксам.
— У туарегов есть автоматы? — нервно облизнув языком пересохшие губы, поинтересовался он у проводника.
Побледневший Махтджуб отрицательно покачал темноволосой головой:
— Я об этом никогда не слышал. Да и зачем им? Ты уверен, что стреляли именно из автомата?
Сэм только криво усмехнулся в ответ: неужели он, бывший морской пехотинец, может обознаться — сухой треск автоматной стрельбы ему ни с чем не перепутать до конца своих дней.
Скрипнул песок под подошвами — кто-то шел в темноте к их грузовику. Махтджуб напрягся, Грант опустил руку вниз, нащупывая в кармане рукоять кинжала — смешно, конечно, пытаться защититься от автомата коротким куском острого железа, но так уж устроен человек…
Послышался уверенный голос Доменика. Через секунду он приоткрыл дверцу кабины их грузовика.
— У вас все в порядке? — начальник экспедиции испытующе поглядел на обоих.
— Нормально, — облегченно вздохнув, ответил Грант. — Что случилось? Кто стрелял?
— Неизвестно, — тонкие губы Доменика поджались. — Через минуту отправляемся…
Ведя машину, Сэм раздумывал о выстрелах в ночи. Проводник утверждает, что поблизости нет стоянок кочевников, да и действительно, откуда у тех могут взяться автоматы, зачем они им? Винтовка — понятное дело, без нее в кочевой жизни не обойтись, но автомат… И власти не могли допустить такого, не принять меры к изъятию автоматического оружия. Но если не кочевники — а это точно не они, — то стрелять могли только из какой-нибудь машины их небольшого каравана. Из какой? Да так ли важно из какой — важно другое: зачем изыскательской партии возить с собой автоматы? Странно и непонятно.
Холодок неясных, мрачных предчувствий заполз в душу Сэма, но он решительно постарался отогнать их…
На дневку, как и в первый раз, остановились с восходом солнца. Машины выстроились в ряд перед местом временного лагеря. Сэм увидел несколько деревьев — засохших, с голыми, безлистными ветвями — и чахлую, жесткую траву под ними.
Бастьен разжег примус, пришел Шардон с неизменной трубкой в зубах, Жак притащил тушу убитой антилопы, подвесил ее к дереву и начал сноровисто свежевать, ловко орудуя ножом.
— Пока шеф обходил колонну, я смотался за добычей, — ничуть не смущаясь, пояснил он на вопросительный взгляд Гранта. — Не пропадать же добру?
— А кто стрелял? — не особо надеясь на правдивый ответ, на всякий случай спросил у него Сэм.
— Не знаю… — пожал плечами Жак. — Не