— Мне товарищ старший майор приказал с тебя глаз не спускать. Просил очень доходчиво до тебя донести, что ты в госбезопасности служишь, а не в милиции, — продолжил Сашка.
— Понял. Осознал. Больше не повторится, — показательно вздохнул я и следом после короткой паузы добавил. — Да и где тут бандиты найдутся для меня? Только немцы одни. Придётся их кошмарить.
Панкратов и другие парни оглушительно заржали, а Сашка ещё и от души похлопал меня по плечу. Когда с приветствиями было закончено и все отдохнули после дороги, командир предложил выйти прогуляться.
— Андрей, вечером ты поедешь на аэродром. Ты и я, — сообщил он мне.
— Перунки нужны? — догадался я.
— Они самые. А потом будем немцев щучить…
Новости, услышанные от Панкратова, были сильно нерадостные. Примерно три дня назад немцы прорвали оборону в районе Луга-Порхов и стремительным маршем по заснеженным полям и промороженным дорогам вышли к Новгороду. Гудериан в очередной раз смог показать себя с блеском. Это именно его свежие части вошли в прорыв, прошли десятки километров и оказались на новгородских окраинах. За ним пёрли резервы, которые просмотрела наша разведка.
Не заходя в сам город, немцы взяли его в клещи и рванули дальше. Их пыл был с большим трудом и огромными потерями сбит на станции Чудово севернее города. Южнее же противником были захвачены Старая Русса и Демянск. Под Демянском со слов Сашки враг использовал несколько десятков планеров и крупный воздушный десант. Две важные магистрали — железная дорога и шоссе — связывающие Ленинград с Москвой оказались перерезаны. В стране пока об этом знают только те, кому это положено и те, кто сейчас кладет жизни в попытках остановить нацистов. Основная же масса населения ни нюхом, ни духом о прорыве фронта.
Вообще, в отличие от юга на севере у СССР складывалась плачевная ситуация. «Внизу» на карте гитлеровские вояки тысячами дохли под Одессой, которая стояла неприступной крепостью. Киев был хоть и захвачен, но через Днепр немцы так и не перешли в большинстве своём. Лишь захватили несколько небольших плацдармов на нашем берегу. А вот чем ближе к Москве, тем ситуация становилась хуже, а уж под Ленинградом и подавно. Но тут особую роль сыграло мгновенное падение прибалтийских стран и удар в спину со стороны Финляндии.
В ближайшие несколько дней наше командование планирует контрудар в сторону станции с дальнейшим оттеснением гитлеровцев обратно до Луги с ударом из Новгорода. Резать вражеский плацдарм с севера сейчас никто не может, так как части на линии соприкосновения изнемогают от постоянных вражеских атак. Всё что мы можем — это слать туда резервы и спешно строить позиции, чтобы не дать немцам прорваться ещё дальше, за Чудово. Именно для этого сдерживания и нужны зачарованные бомбы.
На аэродроме меня ждали нетипичные ФАБы. Раньше я имел дело с отечественными «полутонками» и «тонками» да трофейными авиабомбами весом в тысячу восемьсот килограмм. Сейчас же передо мной лежала дюжина бомб весом по восемьсот килограмм, если верить надписям. Очень нетипичный боеприпас. Интересно, а их не ради меня сконструировали, чтобы проверить возможности и найти золотую середину? Чтобы в самолёт влезло побольше, я не рвал жилы до полусмерти и времени много не уходило на заговоры и восстановление.
Не знаю, откуда у меня взялись силы, но двенадцать бомб я зачаровал за неполных четыре дня. Или внутренняя мотивация так помогла, или сам не заметил, как магически вырос.
«Вот что костерок волшебный под дубом непростым делает», — пошутил я про себя. Но, как говорится, в каждой шутке доля правды.
Отдыхал по пять часов, выбирая все резервы организма до донышка и ещё немного больше. Чувствовал себя в эти дни — словами не описать. Но внутри грела мысль, что это не просто так. Что каждая бомба становится сильнее в четыре-пять раз. Такой боеприпас зачистит фрицев на площади радиусом в сотни метров и сметёт любое укрепление, сколько бы железобетона в него не вбухали. А психологический момент? Выжившие фрицы будут драпать, теряя тапки от мысли, что страшная смерть найдёт их на любой глубине окопа, за любой толщиной бруствера. Эх, будь я посильнее, чтобы не на двенадцать бомб наложить заговор, а на двадцать пять, то одним налётом наши бомберы расчистили бы внушительный коридор красноармейцам чуть ли не до самой Луги. А хренов быстрый Гейнц летел бы обратно ещё быстрее, чем сюда. И вместе с ним ошмётки его хвалёных дивизий-скороходов.
По причине измотанности я пропустил начало контрудара Красной Армии. Два дня мне понадобилось, чтобы прийти в себя. За это время немцев остановили и немедленно погнали прочь. В итоге отогнали назад на пару десятков километров. Но и только. Чудово было освобождено, по итогу превратившись в руины. Моими «перунками» были сметены крупные танковые резервы гитлеровцев, что помогло нашим атакующим частям, но противник всё ещё стоял под Новгородом.
— Нам завтра атаковать в восемь утра вот по этому направлению. Здесь два поля, промеж них балка стоит клином, а за полями роща. А там уже село и колхоз. Немцы поля заминировали. Мины прямо в снег побросали, а позёмка всё скрыла. Но это ерунда, у нас танков хватает с тралами. Они первыми и пойдут. Да вот беда — фашисты в роще позиции для своих пушек понаставили. Пока мы с ними разберёмся, кровью умоемся. А то и вовсе хана придёт наступлению. А мы ведь поддерживаем фланг общего наступления. Прорвёмся здесь, значит, нашим станет легче южнее. А нет, то и там беда будет, — эту речь произносил немолодой полковник с искусственными стальными передними зубами на верхней и нижней челюсти и седой как лунь. Тупой стороной химического карандаша он водил по карте на столе. Та была вся исписана разноцветными тактическими метками, стре́лками, кружками и овалами. — Разведчики вскрыть немецкие позиции не смогли. Авиации у нас не будет, она на других направлениях работает. Из артиллерийской поддержки только две батареи миномётов, которые нам пригодятся при штурме села. Рощу разнести им не по силам, а палить из танков… ну, такое себе дело. Ещё и вслепую. Да и снарядов на ствол не так чтобы много. Нам они ещё позже понадобятся, когда будем село брать и дальше идти. У меня больше половины машин второфронтовских, но они пришли всего с двумя бэка.
— Какие-какие? — переспросил Сашка.
— Второй фронт. Американские и английские танки, — пояснил полковник.
— А-а, — закивал Панкратов, — видел, видел.
— В общем, нам нужно вскрыть позиции фашистских противотанковых расчётов. Там у них сплошь пятидесятимиллиметровки спрятаны, так они даже наши