Очередную сову поймать с помощью амулета не составило особого труда, а вот отыскать аэродром вышло не сразу. Немцы смогли неприятно удивить. Маскировка оказалась выше всяческих похвал. Неудивительно, что найти его с воздуха у наших разведчиков не вышло.
— Они здесь, — я обвёл пальцем край лесного массива на карте. — Среди деревьев вырубили просеки. Потом натянули между оставшимися тросы на большой высоте и подвесили на них макушки от срубленных деревьев. А под ними ещё и масксети. Под этим всем добром у них стоят самолёты. Вокруг полно постов и минных полей. Шансов подобраться нет ни у кого, кроме нас. Сверху аэродром не найти, а для самых зорких и желающих спуститься пониже немцы приготовили пару десятков зениток.
— Хех, деревья на тросах? — хмыкнул Серёга, выслушав меня. — Командир, а помнишь, как точно также финны свои дороги прятали? С любой горки впереди сплошной ковёр из сосен и елок открывался, а не дорога, которая там должна была быть. А уж с воздуха и подавно никто ничего не мог увидеть. Командование пеной исходило, когда им от летунов шли доклады, что внизу сплошной лес и ни единой тропинки, а разведчики из пехтуры рассказывали совсем другое. Из-за этого аж нас из Монголии туда погнали.
— Помню, помню, — кивнул Панкратов и показал кулак приятелю. — И про подписки тоже помню. А кто-то забыл, как посмотрю.
В ответ Серёга вздохнул и пожал плечами. То ли, мол, тут же все свои, то ли, мол, и на старуху бывает поруха.
Я до самого рассвета крутил птицу над обнаруженным немецким аэродромом, раскрывая каждый «секрет», каждую минную растяжку между деревьев, подбирая самую безопасную тропу для группы.
Сашка сразу же выдал Ивану шифровку, которую требовалось срочно передать в наш штаб, когда я «вернулся» и рассказал всё, что сумел разузнать. До полудня мы отдыхали. Дежурства разделили между собой товарищи, дав мне восстановить силы после ночи полной волшебства, иху его.
К аэродрому двинулись в час дня, использовав обереги скрытности и повышения физических возможностей. Как и днём ранее мы двигались вдоль опушек или насквозь сквозь рощи и лесопосадки, если те были достаточно чистые, без буреломов, чтоб не оставлять следы на открытых участках.
Третий тайный лагерь за неполные сутки мы разбили буквально под носом у гитлеровцев. Примерно в полукилометре от крайних постов, закрывавших аэродром со стороны лесного массива.
Стоит отметить, что гитлеровцы вели себя очень тихо. Все передвижения свели к минимуму. Вся техника была спрятана под деревьями и маскировочными сетями. Дымы от полевых кухонь и блиндажей прятались в еловых и сосновых лапах. Где и рассеивались почти полностью.
Около четырёх часов дня, когда только-только стало смеркаться, в небе раздался сначала тихий, но очень быстро усиливающийся звук мотора. Вскоре мы увидели чёрную точку, которая в считанные минуты превратилась в самолёт. В наш истребитель. Он стремительно пронёсся над лесом. Через пару километров заложил вираж и вернулся обратно.
Немцы молчали.
Истребитель сделал три пролёта над лесом и полем перед ним. На четвёртом он решил снизиться на свою беду. То ли он так ничего не сумел рассмотреть, проносясь на высоте, то ли решил точнее убедиться в увиденном. Подобного фрицы не смогли спустить ему. Сразу три двуствольных «флака» ударили по нашему самолёту очередями. Тот от первых выстрелов ушёл — резко, почти вертикально взмыл вверх, и тут ему прямо в брюхо ударила короткая ниточка трассирующих снарядов. Через секунду истребитель исчез в огненной вспышке.
— Гады! — вырвалось у Хари.
Обломки истребителя упали где-то в глубине лесного массива. Парашюта мы не увидели. Да и откуда? Самолёт в считанные мгновения вспыхнул от хвоста до винта. Скорее всего, лётчик сразу погиб от взрыва или от снарядов зенитки.
Примерно час спустя я обратился с предложением к Панкратову.
— Саш, хочу пройтись по аэродрому. Взглянуть что и где. Один. Обереги лучше поберечь.
Командир только задумчиво посмотрел на меня несколько секунд. После чего кивнул:
— Хорошо. Только недолго.
«Недолго» оказалось почти на два часа. Зато вернулся я с прекрасным уловом.
— Командир, пляши! — заявил я Сашке.
— Чего⁈ — опешил он и посмотрел на меня так будто увидел сумасшедшего.
— На аэродроме застрял транспортный ю-восемьдесят шесть с группой штабных из тридцать девятого моторизированного корпуса. Юнкерс у них на соляре летает, оказывается. На наших морозах он в кисель чуть ли не прямо в воздухе превратился, когда они летали по штабам с приказами. А точнее, прилететь-то они сюда прилетели, а взлететь уже не смогли. Вот и торчат эти хрены садовые на аэродроме в ожидании попутного такси. Вроде как завтра вечером за ними должна прикатить колонна с охраной, а пока тут кукуют и шнапс хлещут. У них одних карт на два саквояжа. И десять портфелей с прочими документами, где на каждом листике стоит печать: перед прочтением облить бензином и сжечь…
— Чего-чего? — перебил меня Иван.
— Андрей так шутит, — хмыкнул Панкратов.
— Ага, вроде того. Но только в вопросе с бензином и огнём. А вот хрены корпусны́е — это чистая правда. У них два отдельных блиндажа в стороне от поля и про́сек с истребителями. Можем легко подойти, прибрать добро к рукам и уйти, когда самое веселье начнётся.
— Портфели с саквояжами? — усмехнулся Серёга.
— И немчиков тоже, ага? Какого-нибудь жирного полковника с парой майоров, — в тон ему произнёс Хари.
— Успеем ли? — покачал головой Панкратов с сомнением. — Документы мы точно возьмём. А вот языков можем и не успеть. Нам ещё наводить наших бомбардировщиков на аэродром.
— Вот дали бы нам задание лично здесь всё зачистить. Как же было бы проще, — в сердцах ударил кулаком по колену Иван. — А то самолетами всё, самолётами!
— Помолчи уже, Вань, — нахмурился Панкратов. — Нам приказали, мы сделали. Точнее сделаем.
Возмущение товарища как таковым возмущением не было. Просто обычный мандраж перед тяжёлым боем. Где-то шутим, где-то нервничаем. А уж пройтись по умственному развитию командования — это для простого солдата святое.
В итоге решили, что я и Хари отправимся в гости к корпусным штабистам, остальные станут нас прикрывать. После займёмся позициями зенитчиков. Подгадаем время так, чтобы вся шумиха началась к моменту подлёта краснозвёздных самолётов.
«Подсветим нашим цели», — подумал я.
Вокруг блиндажей с важными гостями