Ямщики хотели провести ночь под открытым небом, но мы настояли на том, чтобы и они легли в шалаше. Один из них, которому я отдал свое ружье, стал на страже часовым для защиты от возможного нападения волков и медведей. С благодарностью мы вспоминали старую графиню Анненкову, снабдившую нас мехами, без которых нам пришлось бы плохо. Усталые, мы скоро заснули. Через несколько часов пас разбудил ружейный выстрел.
Я вскочил и, схватив пистолеты, бросился вперед, за мной побежал и фельдъегерь. Ямщики также проснулись. Некоторые с тревогой спрашивали, в чем дело.
Оказалось, что Григорий стрелял в медведя, который слишком близко подкрался к нашему шалашу.
Зверь был ранен, на что указывали обильные следы крови на снегу. Григорий велел своему сыну, бывшему также в числе ямшиков, идти за медведем и добить его.
Молодой ямщик наскоро соорудил рогатину, с которой бросился по следам медведя. Мы вернулись в шалаш. Так как сын долго не возвращался, то Григорий пошел разыскивать его, и мы с фельдъегерем пошли вместе с ним. Мы долго шли по кровавым следам и, наконец, услышали рев медведя. Через некоторое время рев этот повторился.
– Завтра у нас будет на обед хорошая медвежатина, – сказал Григорий.
– Разве ты не боялся, – спросил его фельдъегерь, – послать своего сына одного, только с рогатиной, против зверя?
– Нисколько, – отвечал он, – я убил на своем веку около десятка медведей и всегда шел на них один с рогатиной. Чего же мне бояться за сына?
– Однако я вижу, ты все-таки беспокоился о нем?
– Нет, я больше из любопытства. Хотя, конечно, все может случиться, а отец – всегда отеи.
В эту минуту издали показался его сын. Подойдя к нам, он сказал, что медведь убит. Мы вернулись в шалаш; здесь все ямщики уже проснулись. Оказалось, однако, что сыну Григория не так-то легко далась победа над медведем: во время схватки зверь успел ударить его лапой по плечу и нанес ему рану. Мы хотели перевязать ее, но молодой ямщик отказался, сказал, что «и так заживет».
Старик Григорий и сын его сели в уголке, и здесь сын подробно рассказал отцу о своей схватке с медведем. Под этот тихни разговор мы с Луизой опять заснули, и больше уже ничто не нарушало нашего сна.
С раннего утра начались опять приготовления к дальнейшему пути. Подъем в гору предстоял нам уже не такой крутой, как накануне. Мы отправились тем же порядком: Григорий вел под уздцы нашу лошадь, а сын его и другой ямщик, идя впереди, длинными шестами нащупывали дорогу.
К вечеру мы добрались до вершины горы н должны были остановиться для того, чтобы остальные сани могли нас нагнать.
Между тем, небо покрылось тучами, и в воздухе стало как-то тихо до жуткости. Очевидно, к ночи готовилась перемена погоды. -Ямщики озабоченно поглядывали на небо, не ожидая, по-видимому, ничего хорошего. Я попросил фельдъегеря порасспросить, что так беспокоит их, и он, поговорив с ними, сообщил мне, что они ждут на ночь метели. Метель занесет все дороги, и так как здесь много обрывов н пропастей, то дальнейшее путешествие станет очень опасным. Этого я очень боялся, хотя всегда был готов к опасностям.
Как ни беспокоили эти мысли ямщиков, но голод все-таки взял свое, и они стали себе готовить ужин из медвежатины. Нам они предложили медвежий, окорок, из которого мы приготовили себе редкое блюдо.
Наступили сумерки, а за ними темная ночь, мрак усиливался с каждой минутой. Лошади, выпряженные из саней, жались друг к другу с видимым беспокойствнем. Ветер набегал порывами, грозя сорвать нашу импровизированную палатку. Казалось, нам предстоит бессонная мучительная ночь. В палатке легли я и Луиза, а ямщики устроились в санях, опрокинув их и расположившись под ними на земле.
В некотором довольно далеком расстоянии от нас находилась целая гора веток; это ямщики приготовили для костра, который будут поддерживать по очереди всю ночь. Костер этот решили зажечь с целью попугать волков, их, несомненно, привлечет сюда запах мяса. Эта мера показалась мне очень разумной.
Мы завернулись в свои меха и приготовились ждать наших двух врагов: волков и снега. Враги не заставили себя долго ждать: прошло не более получаса, как началась метель, и в то же время я услышал издали завывание волков. Последнее меня беспокоило гораздо больше. чем начинавшаяся метель, но, видя, что волки не приближаются, я понемногу успокоился и загнул крепким сном.
Я не знаю, как долго я спял, но вдруг я проснулся, почувствовав, что на меня упала какая-то тяжесть. Я хотел вскочить, но не тут-то было: что-то тяжелое лежало на мне. не давая мне пошевелиться. Я попробовал крикнуть, но голос мой был заглушён лежавшей на мне.массой. В первый момент я решительно не мог сообразить, что случилось. Но потом я понял, в чем было лело: оказалось, что под тяжестью выпавшего снега палатка упала на нас.
С великим трэдом мне удалось немного освободиться и высунуть из-под снега руки, затем я начал энергично отгребать снег и звать на помощь. Первым прибежал на помощь сын Григория, который и помог нам выбраться.
Само собой разумеется, что о сне в эту ночь нечего было уже и думлть. Снег продолжал падать такими крупными хлопьями, что совершенно засыпал в скором временя все сани, на месте которых образовались снежные бугры
Около шести часов утра снег перестал падать, но небо оставалось хмурым, серым. Когда совершенно рассвело, Григорий, осмотрев внимательно небо,, покачал головой и позвал других ямщиков. Они выползали из-под своих саней, покрытые снегом, а некоторых так занесло, что их пришлось откапывать. Светлее не становилось, несмотря на то, что было уже не так рано: день боролся с ночью, и ночь, казалось, одержит над ним верх. Погода ничего хорошего не предвещала.
Снег был так глубок, что всюду доходил до колен, а в более низменных местах люич проваливались до пояса. Конечно, все дороги исчезли, и ветер нанес местами огромные сугробы, совершенно скрывшие от глаз неровности почвы. Но нам нужно было подумать о дальнейшем путешествии, потому что дольше оставаться здесь было нельзя: у нас не было дров. провизии, –