В квартире Мосеева было уютно. В чугунной печке потрескивал уголь. Чайник тянул бесконечную песню.
Глеб разложил на столе карты: найденную в пещере и, свою, нарисованную по военкоматской. Мосеев задумчиво смотрел на них и вспоминал:
– Да… Так… Шли… Вот тут наш полк разбили, взвод остался один… Гм!… Взвод!… Меньше двадцати человек… С боями двигались, а как уперлись в Друть, у Станислава карта кончилась, и пошли нелепую. Мы к фронту – он от нас. Да так и не дошли.- В одном последнем для взвода бою нас разметали, еле выбрались, кто куда. Начали действовать поодиночке. Жаль, многое забылось. Сколько лет прошло!…
– А знамя? Полковое знамя? – нетерпеливо спросила Дина.
– Знамя? – переспросил Мосеев. – Сначала, когда взвод остался один, знамя несли по-уставному, в чехле. А как пошли звериными тропами, через леса, Станислав распорядился знамя снять с древка… Сняли, и сам Станислав его на груди хранил под гимнастеркой… Так, видно, и истлело оно в пещере. Погиб человек, и знамя погибло… Жаль…
Дина, прямо как мальчишка, подмигнула Глебу. Глеб вынул из кармана акт, долго разворачивал его, потому что документ он обклеил с двух сторон папиросной бумагой. Дина не вытерпела, поспешила сообщить:
– Мы обнаружили это.
Мосеев схватил документ, прочел все несколько раз и сосредоточенно, с серьезным уважением посмотрел на следопытов.
– Так… Так… Так… Интересно. Полога… Кедровский… Где же это могло случиться?… В каком же это бою?… Ах, ты, – Мосеев озабоченно и напряженно щелкнул пальцами. – Ну, ясно! В последнем бою нашего взвода…
– Где, в каком селе? – в один голос спросили Глеб и Дина.
Мосеев, щуря глаза, уставил взгляд в никуда, думал, думал, затем снова склонился над картой, долго смотрел на нее.
– Село… Гм… Ветряк помню. Силосная башня – как сборный пункт». Село не очень большое… Где-то тут… – Склонившись ниже, он водил пальцем по карте Глеба. – Где-то в этом районе. – И он уверенно положил руку на карту, прикрыв ладонью район, тот самый, который Глеб собирался обойти.
– Название села не помните? – спросила Дина.
– Нет, – покачал головой Мосеев. – Вечером вошли и как в мышеловку попали. Село-то было окружено гитлеровскими карателями. Не успели закурить, как начался бой. Через связного Станислав приказал нам выходить по одному к силосной башне. Да к ней, видно, никто пробраться не смог… Оставалась одна дорога – в лес. Оттуда – кто куда. Я лично со Старакиным и Железновым пристал к партизанскому отряду майора Соколова. С ним в Карпаты ходил и войну кончил. – Мосеев посмотрел на часы, положил руку на плечо Глеба. – Давайте сделаем так: девочку уложим спать, а сами займемся. Что вспомню, расскажу. Во всяком случае, нанесем поточнее боевой путь взвода до Друти, а дальше по памяти протянем. Утречком посажу вас на приреченский поезд… Глеб прервал Мосеева:
– Дину отправим, а мне надо… Я сюда, – он пальцем ткнул в карту. – Я буду искать село.
Дина под столом больно наступила Глебу на ногу, а рукой сначала больно ущипнула его, потом схватилась за пуговицу на его куртке.
– Это что за новости? Ты соображаешь?… Вместе приехали – вместе будем искать…
Глеб хотел посмотреть на Дину решительно и непреклонно, чтобы сказать безоговорочное «нет». Но у него такого взгляда не получилось.
21. Сера… Андри… Белок…
Письмо полковника Пирина на военкома Волошского района произвело должное впечатление. Он прочел его и сказал:
– Великолепно! На ваше следопытское счастье, офицер из второй части, старший лейтенант Колин, через час выезжает в район. С ним вы и поедете. Он вас и кормить будет. Лыжи советую оставить, мешать будут. Между прочим, должен предупредить: у нас что ни село – то ветряк и силосная башня, а то и несколько. Приметы ваши очень неустойчивые.
Двое суток следопыты с офицером из военкомата кочевали по дорогам района.
Попадались села большие и малые. Почти в каждом из них крутился ветряк, и возвышалась силосная башня. Но то ветряк оказывался послевоенным, то силосная башня стояла не у развилки дорог, а в центре села. Кое-где приметы совпадали, но оказывалось, что во время войны в этих селах боев не было.
Старший лейтенант Колин обращался с Глебом как с равным, а с Диной был предупредительно вежлив. Ребята приуныли, грустно молчали. Объезд района близился к концу, а результатов никаких.
Оставалось посетить села большого колхоза «Вольный хлебороб» и оттуда возвращаться в Волошск. Конец, бесславный конец поискам.
Глеб подсчитывал дни до начала занятий в школе. Выходило, что они с Диной едва-едва успеют приехать домой. И надо же – ко всему, как назло! – у райвоенкоматской машины сломалась на каком-то ухабе левая полуось. Шофер без всякого энтузиазма прикинул: «Пока в район сообщат, да пока из района, если найдут, привезут нужную часть, пройдет пять дней». Получалось, что ребята теперь и на занятия опаздывают.
Но Дина к расчетам шофера отнеслась спокойно, даже равнодушно. Глеб опять начал злиться на нее. Он не знал, что старший лейтенант по телефону связался с военкомом, доложил о происшествии, получил распоряжения.
И Дина посмеивалась над Глебом:
– Какой же ты следопыт, если ты невера и паникер? Бери пример с меня. Я оптимистка. И по щучьему велению, по моему хотению, пока суть да дело, нас довезут на попутной машине до «Вольного хлебороба». Колхозный ГАЗ-69 здесь, сейчас старший лейтенант на нем приедет за нами.
– Беспочвенный оптимизм не от большого ума, – в сердцах изрек Глеб. Но через минуту действительно подошла машина, и они поехали.
Молодой колхозный шофер оказался неразговорчивым и угрюмым. Он нехотя отвечал на вопросы. А когда Дина спросила, как его зовут, он процедил:
– В ЗАГСе Павлом зарегистрировали.
Машина долго мчалась по заснеженным дорогам то через поля, то через лес, то вбегала на холм, то спускалась в овраг. Глеб задремал, а потом и уснул. Когда въехали в село, Дина едва растолкала его:
– Смотри, смотри! Силосная башня!… У первого же домика в начале улицы шофер резко затормозил, открыл дверцу машины, крикнул: «Мотя! Я вернулся!» И сейчас же переключил скорость, выжал газ, чтоб через несколько минут остановиться у крыльца правления колхоза.
В правлении было тесно, накурено. Павел вошел первым, с усмешкой поглядывая на председателя, сказал: «Прибыл», – а затем, опершись плечом о дверной косяк, закурил.
Старший лейтенант бывал и раньше в колхозе. Он поздоровался с председателем и представил ему Глеба с Диной.
– Следопыты. Интересуются, были ли бои в