– Точно, придавила она Годунова, сказала, что может и головы лишить, не посмотрит, что родня, а сыновей да родню охолопит, да к Северному океану отправит, такие вот дела.
– Ну а ты как в немилость попал?
– Ну так, сам знаешь, последний раз ничего опять не получилось ни со старшим, ни с младшим Черемисиным.
– Знаю, знаю, сват, – и, понизив голос, произнес: – Первая засада, видать, промахнулась и тут же поплатилась, выбил он всю засаду и уехал. Да только вот ко второй так и не добрался. Я вначале подумал, что проспали они, а теперь и сам не пойму, как они его не увидели, неужели глаза им отвел?
– Да тут, понимаешь, другое, хотя это и не большая тайна, но болтать слишком тоже не стоит. Парень-то может порталы создавать, вот он и добирался после нападения порталом.
– Каким таким порталом?
– Ну как к нам нечисть попадает, так и этот может их делать и ходить ими. Вот он здесь, а затем – раз! – и за тысячу верст.
– Да ты что…
– Да, императрица закупила их у академии три штуки, за день можно войско перекинуть куда надо, но стоят огромные деньги. А я, не зная ничего этого, и отправил его, как прибыл, в полк служить, в Крым. Раньше я предлагал Ксении отправить его в войска послужить, опыта набраться, она промолчала, а когда в монастырь усвистала, я и подсуетился. А когда вернулась, я ей и доложил, мол, так и так. Что тут началось! Поверь, я чуть воду не пустил, думал, там она меня и загрызет.
– Что теперь, тебя уже в отставку отправили?
– Пока нет, но мне донесли, что вызывала она к себе князя Пожарского, как бы не приказала следить за мной. Так-то вот, – и говоривший тяжело вздохнул. – Ты, сват, наливай давай, не сиди. – Они еще долго сидели и тихо разговаривали.
– Ладно, сват, не расстраивайся, – сказал гость, – может, все и образуется еще, а я поеду, вечереет, а я сегодня никого из охранников не взял. Ты же сказал, чтобы приезжал сам и людей с собой не брал. – Они снова обнялись, и хозяин вышел проводить гостя до самых ворот.
Лето в Москве жаркое, гость, покачиваясь в седле, постоянно вытирал пот, струящийся по лицу и шее после выпитого вина. Он спешил, сумерки опускались на Москву, время всякого сброда, который в это время выползал на охоту, но до дома оставалось всего ничего. Какой-то пьяный, покачиваясь, оступаясь и держась за забор, осторожно двигался ему навстречу. Он даже внимания на него не обратил, но не успел миновать пьяного, как спину со стороны сердца обожгла невыносимая боль, такая, что он не мог вздохнуть. Он и не вздохнул, а просто упал на шею коня, а тот, кто был мгновение назад пьяным, сдернул седока с коня, быстро сорвал с пальцев жуковины и срезал с пояса кошель. Затем, закинув на спину небольшой арбалет, чтобы не мешал, вскочил на коня убитого и, ударив того каблуками сапог, попытался ускакать. Но конь заартачился, тогда убийца достал кинжал и уколол коня в круп. Конь сразу же ударил в галоп, стараясь уйти от боли, так они и неслись по улицам, пока не достигли определенного места. Тогда убийца спешился и привязал коня к первому попавшемуся дереву.
– Извини, что боль тебе причинил, – тихо проговорил он, похлопав коня по шее, повернулся и скрылся в темноте.
* * *
– Ваше императорское величество! – Влетел в двери кабинета секретарь, вид у него был сказать, что сильно удивленный, значит ничего не сказать. – Там, там, – проговорил он и на мгновение замолчал, словно ему не хватило воздуха завершить фразу.
– Василий Васильевич, отдышитесь и спокойно скажите, что у вас там, там, – сказала императрица с сарказмом. У нее было сегодня прекрасное настроение, и, казалось, ничего не сможет его испортить.
Дьяк Василий Мерефьев сглотнул и, собравшись, продолжил:
– Ваше императорское величество, к вам прибыл личный представитель герцога Трогера Релийского со свитой. А в приемной сейчас находится посыльный от личного представителя, с просьбой назначить им аудиенцию, – дьяк понизил голос, словно кто-то мог их услышать. – Он просил сильно не затягивать с аудиенцией.
Императрица медленно поднялась из-за стола, обошла его и остановилась возле секретаря.
– Говоришь, представитель Трогера Релийского? – переспросила она, глядя на дьяка, тот лишь кивнул головой.
– Где его посыльный?
– В приемной, – ответил секретарь.
– Передай ему, что аудиенция назначена на завтра о полудни, в двенадцать часов, ступай, – сказала она.
А когда секретарь вышел, вернулась за стол и задумалась. То, что в академии у них появился и обучается молодой представитель драконов, она знала, как и то, чей он сын. Но это не афишировалось, так как хотели дождаться реакции его родителей, а уж потом дать информацию в еженедельном листке столицы и альманахе академии. Также она знала, что, проучившись полгода, молодой дракон отправился на каникулы домой, ему были выделены сопровождающие, но как они добрались, известий не было. И вот представители герцога, с добром ли они явились? Хотя драконы, как знала Ксения Федоровна, этикетом сильно не заморачивались, могли просто наведаться и спалить или академию, или ее дворец. Ладно, чему быть, того не миновать, на завтра надо собрать Думу. Она подняла колокольчик и позвонила.
– Василий Васильевич, гонец отбыл?
– Да, ваше… – Императрица нетерпеливо прервала его поднятой рукой.
– Пусть пошлют гонцов за думскими боярами и пусть предупредят, чтобы никто не вздумал опоздать, гости не простые будут.
На следующий день Дума гудела как растревоженный улей, бояре спорили, ругались, до того, чтобы тягать друг друга за волосы, еще не дошло, но было уже близко к тому. Большинство утверждало, что прибывшие объявят войну, видать где-то императрица дорогу драконам перешла.
– Вот сама накосячила, сама пусть и воюет, – орал боярин Голицын Андрей Иванович, – а я свою голову подставлять не намерен.
– Да, тебе волноваться никак нельзя, а то аппетит пропадет, худеть начнешь, – сказал Бельский Богдан Яковлевич, намекая на толщину живота Голицына.
– А ты молчи, худородный, радуйся, что тебя вообще в приличное место пустили.
Они бы еще долго спорили и, может быть, даже схватились выдирать друг другу волосья с бород, но тут дворцовый распорядитель, новая должность, которую завела императрица, объявил ее прибытие, и бояре смолкли.
Императрица вошла и села на трон, обвела всех взглядом и усмехнулась.
– Ну, смотрю, даже не подрались, хотя, думаю, у вас еще будет время. А теперь слушаем меня внимательно: при появлении гостей молчать аки рыба об лед, кто проявит неуважение,