«Что-то день сегодня какой-то непонятный, – думал он, – я немного посижу с закрытыми глазами и все», – на этом он отключился. Гвор изредка поглядывал на своего напарника, но тот, замерев в одной позе, увлеченно таращился в экран. Наконец в бесконечных папках показалось окончание его мучений, потому что осталось их чуть более десятка.
«Ну все, сейчас эти разложу и начну переносить в хранилище», – размышлял он и, к своему несчастью, глянул на монитор, перед которым замер Иркат. То, что он увидел, его не то что испугало, он прекрасно понял, что теперь их точно развоплотят.
– Иркат, сука, ты куда смотришь! – заорал он и кинулся к монитору, словно мог что-то исправить.
«Откуда я знаю такие слова?» – мелькнуло и пропало у него в голове. А тут еще раздался громкий механический голос, который почему-то говорил с какими-то непонятными паузами.
– А что, чего, а-а-а-а, ты смотри, Гвор, что делать? – орал теперь еще и Иркат.
Открыв глаза, он увидел, как тело того, за которым они вели наблюдение, скрывается в иномирном портале. Иркат попытался вскочить, но запутался в ногах, руках, в кресле, пошатнулся и, чтобы не упасть, ухватился за стол, при этом оттолкнув кресло. Оно отлетело, не выдержав такого обращения, и столкнулось со столом, на котором лежали горы перебранных папок. Те вдруг стали не спеша по одной падать, при этом процесс падения шел по нарастающей. Гвор, который кинулся зачем-то к монитору и Иркату, попытался остановить падение папок, но так как был в движении, то еще сильней толкнул стол, и папки просто рухнули на пол, разлетаясь по помещению.
– Все, все пропало, – трясся Иркат, не замечая, что кресло, которое он непроизвольно толкнул, возвращается.
Оно резко ударило его по ногам, отчего тот стал падать, столкнувшись при этом с Гвором, и на папки с автобиографиями душ они уже упали вдвоем.
– Тринадцать дробь четыре, вы оштрафованы за употребление слов, находящихся в особом списке, – изрыгал механический голос. Правда, в оригинале это звучало немного по-другому.
Три…ать …обь …ыре, ош…аны …бление …щих …бом …ске. – Словно диспетчер на вокзале сообщал, что поезд ушел, и билеты можно выбросить.
В комнату влетел их непосредственный начальник Вилкон и уставился на разбросанные по всей комнате папки и лежащих на них подчиненных.
– Так, что вы опять натворили? – зловещим голосом спросил он.
– Там, – одновременно указали оба подчиненных на монитор, но тот был девственно чист.
– Что там, вы что, язык проглотили?
– Его портал утащил, – снова одновременно проговорили Гвор и Иркат, и от такой синхронности недоуменно уставились друг на друга.
– Центральный пост, – сказал Вилкон.
– Центральный пост слушает.
– А ну-ка, включи запись последних десяти минут.
– Э-э-э-э… знаете, что-то аппаратура барахлит, вам это очень надо?
– Центральная, вы что там делаете?
– Да вы понимаете… мы тут записывали последний концерт группы «Мы-бес-ки», думали, успеем, а тут вот, – и было слышно, как центральный пост вздохнул и замолчал.
– Да вы задрали с этими чертовками, совсем ополоумели во время дежурства концерты записывать.
– Неправильно говорить чертовки, это очень обижает девушек с нижнего плана, надо говорить бески.
– Ты будешь меня учить, как правильно говорить? Все, я иду к заведующему сектором, это просто невыносимо. Вы оба со мной, – сказал Вилкон и направился к выходу, Иркат и Гвор удрученно поплелись следом.
«Какая же это зима, – ругался про себя Дмитрий, вытаскивая сапоги из грязи, – дождь да ветер, эх, сейчас бы по морозцу пробежаться да снежку». Но сам он прекрасно понимал и знал, что в Крыму почти всегда зима такая. Джучи, в будущем Первомайск, решил расстраиваться, вернее, решили перестроить крепость, вот его и бросили сюда на усиление стен крепости магией. Вот он и усиливает, матеря про себя всех, кто его сюда послал. Хотя, с другой стороны, работа не бей лежачего, выскочил раз в день, связал защиту стен с предыдущими заклинаниями – и свободен. Но нет же, надо все доводить до идеального состояния. Прошел слух, что решили татары пощипать русичей на этом участке, а получится, так и крепость отбить. Вот и задумал им сюрприз устроить, при этом сам, никто не просил, вот и ковыряется сейчас в поле с приданными ему стрельцами, устраивая ловушки. Дмитрий окинул поле перед крепостью взглядом, потом подозвал Егора, который у него и за десятника, и за порученца, и за заместителя, – в общем, на все руки.
– Егор, подойди, – сказал он и даже рукой помахал.
– Слушаю, господин поручик, – вытянулся тот, подбежав.
– Не тянись, не на плацу, слушай, что надо: расставь своих людей, пусть подготовят еще три площадки, я отойду чаю попить, чуть отогреюсь. А ты проследи, чтобы дурака не валяли, времени у нас мало.
– Слушаюсь.
– Ступай.
Приказал подготовить еще три таких же площадки, как и предыдущая, и отправился хлебнуть горячего чаю под огороженный навес, где он и стрельцы обедали, так как времени мотаться то в крепость, то обратно не было. Шел он, стараясь выбирать более сухие участки, хотя откуда они после недели дождей. Взгляд Дмитрия был сосредоточен на том, куда он ступал, и поэтому он не увидел разворачивающийся перед ним серый, абсолютно бесшумный портал.
– Берегись! – заорал сзади Егор.
Дмитрий поднял голову и успел только удивиться и интуитивно закрылся щитами, но это и все, что он успел сделать. Его затащило в портал, хоть он и предпринял попытку задержатся на этой стороне, но все оказалось тщетно. Его словно кто-то большой и очень сильный дернул за шиворот и вбросил в это серое марево, протащив по земле несколько метров. За спиной громко хлопнуло, ветер от схлопывания портала сорвал с его головы форменную шапку, и все стихло.
Придя в себя, Дмитрий огляделся. Тепло, сухо, зеленая трава, здесь было лето в самом разгаре, совсем рядом росли деревья, похожие на дубы, орали как сумасшедшие какие-то пичуги, летали пчелы или, может быть, мухи – он не стал приглядываться. Где-то вдалеке, почти на горизонте, увидел какие-то строения, сколько ни приглядывался, рассмотреть не смог, далеко. Встал, отряхнулся, поднял и надел на голову слетевшую шапку. В голове крутилась мысль: «Где я и что делать?»
– Если