На следующий день отец отвел его в построенный из белого камня дом в несколько этажей, где их приняли со всем почтением, усадили в кресла и попросили подождать.
– Профессор сейчас занят, но как только освободится, он вас примет, – сказал человек, встретивший их у входа.
Ждать пришлось недолго, за это время Дмитрий огляделся. Скорей всего, это какое-то медицинское учреждение, решил он, потому что по коридору сновала масса народу в белых халатах. Наконец к ним подошел старик с аккуратной бородкой и внимательным взглядом серых глаз.
– Так это вы меня дожидаетесь, молодой человек? – спросил он после того, как раскланялся с его отцом.
– Вас, господин профессор, – ответил за него отец.
– Ну что ж, прошу следовать за мной, а вас, Иван Степанович, прошу подождать, – сказал профессор и повел Дмитрия в один из кабинетов.
В кабинете Дмитрия усадили на стул, и профессор стал водить над ним руками. Хмыкнув несколько раз, он принялся диктовать находившейся тут же молодой женщине какие-то данные.
– Молодой человек, прошу вас, положите руки на этот шар, – попросил профессор Дмитрия и указал на стоящий в углу на подставке шар размером с футбольный мяч.
Стоило только Дмитрию приложить руки к шару, как тот провернулся и начал менять цвет с серого на белый, потом коричневый, красный, а затем и вовсе стал радужным.
– Интересно, интересно, – бормотал профессор. – Лада, ты фиксируешь показания?
– Да, господин профессор, – проговорила женщина.
Мурыжили его долго, все что-то замеряли, то заставляли смотреть в одну точку, то разглядывать хаотичные рисунки разноцветных кубиков и найти там центр, то снова прикасаться к шару. Наконец все закончилось, и профессор предложил:
– Молодой человек, пока все, подождите в коридоре, я вам вынесу заключение.
Дмитрий вышел и сел рядом с отцом.
– Ну как? – спросил тот. – Что-то ты долго. Что говорят?
– Не знаю, – ответил тот. – Сказал подождать, вынесет сам заключение.
Ждать пришлось долго. Когда вдруг из кабинета профессора выскользнула его секретарь и позвала отца в кабинет, Дмитрий остался сидеть и волноваться. Отец появился из кабинета с каким-то ошеломленным видом, держа в руках несколько листов бумаги, и как-то странно посмотрел на Дмитрия.
– Что тебе сказали? – поинтересовался тот.
Отец почему-то оглянулся, словно боялся, что его услышат.
– Дома поговорим, мне сейчас некогда, и так полдня потерял. Поэтому я сейчас в казармы, а тебя домой доставит Прохор. Сиди и жди меня, с подворья ни ногой.
Они расстались на улице, отец верхом отправился на службу, а Дмитрий уселся в сани, и возничий повез его на подворье Черемисиных.
Вечером у Дмитрия состоялся разговор с отцом. Он знал, что настоятель храма определил у него зачатки магии, но вот более подробно ничего не знал. А сегодня они ездили, чтобы определить, сильный ли у него источник и какая направленность – бытовая, боевая или вообще лекарское дело. Дмитрий весь день до вечера промаялся, ожидая отца, а тот, придя, стал ужинать, словно не замечая нетерпения Дмитрия. И только после ужина достал бумаги, которые им выдал профессор Преображенский.
Иван Степанович оттягивал разговор с сыном до последнего, профессор Преображенский предупредил его, что у владеющих на начальном этапе психика неустойчива. И поэтому стоит осторожно подойти к ознакомлению парня с результатом. Может быть нервный срыв или же вдруг почувствует себя всемогущим, кстати, состояние его источника это подтверждает. Только это произойдет, когда он отучится, хотя владеющие учатся всю жизнь. Интересовался, как вообще парень себя ведет. Но что мог сказать полковник, если он сына почти не видел, потому что постоянно пропадал на службе. Он сына последние лет восемь вообще раз в год видел, приезжая на побывку или на отдых после ранения. Но как бы там ни было, но беседу провести Иван Степанович был обязан. Отец тяжело вздохнул и начал:
– В общем так, сын, источник у тебя сильный. Предположительно, одиннадцать из пятнадцати эргов. Сейчас всего три человека в империи с показателями выше, чем у тебя, и это уже обученные и взрослые владеющие. Ты, отучившись, тоже можешь увеличить источник, но на сколько, никто сейчас не скажет. Кроме того, у твоего источника нет ярко выраженного одного направления, ты можешь спокойно развивать любое, а можешь и все три сразу. Понимаешь, мне пришлось сразу же доложить в имперскую канцелярию и показать бумаги твоего обследования. Конечно, никто не будет тебя заставлять служить именно императрице. Но ты должен знать, что рано или поздно слух о тебе по империи пойдет, и вот тогда за тобой начнется охота. Бояре и князья начнут предлагать службу, обещая золотые горы, а кто-то и избавиться от тебя захочет, потому что ты можешь усилить одну из партий при императрице или даже ее саму. Поэтому подумай, чего ты хочешь, кому бы ты хотел служить.
– Скажи, отец, а что бы ты мне посоветовал? – проговорил Дмитрий. – Ты же тоже владеющий.
– Хм-м, видишь ли, я очень слабый владеющий, с тобой не сравнить, у меня сила всего лишь три эрга, да и служить я начал еще отцу Ксении Федоровны. А от добра, как говорится, добра не ищут, да и род наш всегда царям и императорам Руси служил.
– А я что, разве не из нашего рода, почему ты сейчас меня отделяешь и разговариваешь со мной, словно я пришлый?
– Видишь ли, сын, обычно сильные владеющие выходят из рода и могут создать свой род. Это даже приветствуется.
Дмитрий от всего услышанного растерялся и даже на какое-то время потерял дар речи, пока у него не вырвалось:
– Отец, ты что, меня из рода прогоняешь?
– Ты что такое говоришь! – возмутился отец.
– Тогда никуда из семьи и рода я не пойду, молод еще, да и, думаю, если все так выглядит, как ты говоришь, лучше я усилю наш род Черемисиных. Кроме того, я ехал исполнять воинскую службу, вот давай я этим и займусь. А там все видно будет, ведь мне еще и учиться надо будет, чтобы стать владеющим. Если я заявлю, что буду служить императрице, мне выделят учителей или надо будет их самому нанимать?
Отец улыбнулся на слова Дмитрия, казалось, он даже воспрял духом после заявления сына.
– Конечно, сынок, выделят учителей и платить ничего не надо будет, все за счет императрицы. Ладно, сын, пошли отдыхать, а завтра, если не передумаешь,