Внезапно, сквозь густую листву, показались очертания чего-то монументального. Словно из самой земли, среди обилия лиан и древних деревьев, вырос храм, сложенный из темных базальтовых плит. Его стены были покрыты искусной резьбой, на которой, сквозь налет мха и лишайников, можно было различить изображения богов, мифических существ и древних символов. Приземистое здание было одновременно массивным и изящным, будто скала приняла форму святилища, а природа завершила тонкую работу.
— Храм Великой Кобры, — прошептала Нур, ее голос звучал непривычно тихо, почти благоговейно. — Легенда гласит, что его охраняет гигантская кобра, которая спит внутри, ожидая пробуждения потомков моего отца.
Факиры, шедшие впереди, остановились у входа, приложив руки к каменным стенам. Они что-то бормотали, их голоса сливались с шелестом листвы и близким шумом джунглей. От двери храма исходил тяжелый, дурманящий запах, смесь сырости, древности и чего-то еще, неуловимого и тревожного.
Мы вошли в храм. Внутри было прохладно и полумрачно, лишь слабые лучи света пробивались сквозь узкие щели в стенах под самым потолком, освещая пыльный воздух. Свод главного зала поддерживали четыре массивные колонны, разукрашенные сложными узорами. Среди них я различил изображения слонов, топчущих ногами лошадей — древний символ победы Индии над иноземными захватчиками. Посреди зала стояла небольшая безголовая статуя быка, его формы были обточены временем, а отсутствие головы придавало загадочный, почти зловещий вид. Потолок храма был украшен скульптурными изображениями цветов лотоса, их лепестки казались живыми, а стены — рельефными изображениями Шивы, Вишну и Брахмы со своими супругами, их лики были одновременно прекрасны и устрашающи.
Нур подошла к одной из стен, ее пальцы скользнули по рельефу Вишну. Она нажала на едва заметные точки, безголовый бык приподнялся, и с тихим скрежетом открылся потайной проход вниз. Оттуда потянуло холодом и резким запахом серы и земли. Но не только. Из прохода, словно ожившие тени, выползли змеи. Не одна гигантская кобра, как гласила легенда, а шесть более мелких, но не менее страшных — их чешуя блестела в тусклом свете, а капюшоны раздувались, в пастях торчали ядовитые клыки.
Факиры тут же начали действовать. Их флейты издали завораживающие, пронзительные звуки, которые, казалось, проникали в самую душу. Змеи, очарованные музыкой, замерли, их головы медленно покачивались в такт мелодии. Затем факиры выкрикнули гортанное «Бхай, бхай!», и змеи, словно повинуясь невидимой силе, начали отползать, освобождая проход.
— Теперь ты, мой атаман, — прошептала Нур, указывая вниз и зажигая светильник. — Наше сокровище ждет тебя.
Мы спустились по узкой, темной лестнице, в предбанник, под ногами хрустела старая змеиная кожа. Нур открыла сложным ключом замок в железной двери, распахнула ее, посветила фонарем. Внизу открылась небольшая комната, и я чуть не ослеп от увиденного. Пол был полностью выложен золотыми слитками, их блеск в свете факелов казался неземным. Вдоль стен стояли многочисленные сундуки, доверху наполненные драгоценными камнями — алмазы, изумруды, рубины, сапфиры, их сияние ослепляло. Даже мне, уже привычному после богатств Калькутты, все это казалось невероятным и фантастическим.
Я подошел к одному из сундуков и, не сдержавшись, запустил руку в груду драгоценных камней. Их холодное сияние будто обжигало пальцы. Я схватил небольшой, но тяжелый сундук, набитый исключительно алмазами, и, прижимая его к груди, направился к выходу. Мое сердце колотилось от жадности, от восторга, от осознания того, что теперь у меня есть не только армия, но и несметные богатства. Война — это деньги и еще раз деньги.
Поднимаясь по ступеням, я на мгновение отвлекся, замечтавшись о будущем. И это стало моей роковой ошибкой. Нога соскользнула, и я, едва удержавшись на ногах, случайно задел одну из кобр, которая, видимо, не до конца подчинилась заклинаниям факиров или просто оказалась более агрессивной. Мгновенно змея изогнулась, ее капюшон раздулся, и она, словно молния, атаковала. Я попытался защититься кинжалом, выхватив его из ножен, но было поздно. Острая боль пронзила мою ногу — я почувствовал, как ядовитые клыки вонзились в плоть. Я отбросил кобру прочь, ужас сковал меня, как холодные объятия смерти. Я знал — каждая секунда дорога. Плохо осознавая, что происходит, увидел, как Нур подала знак рукой. Один из факиров тут же припал к ране, начал высасывать яд. Сознание стало медленно уплывать.
(1) Пикшеш — подарок (гребенск.)
(2) Разсуслиться — разнюниться, расплакаться (гребенск.)
(3) Низам — титул правителя Хайдарабада, сокращенно от Низам-уль-мульк, «управляющий царством».
Глава 10
Я раздвинул руками голубую водяную стену, тут же превратившуюся в высоченные зеленые стебли просо с золотыми плюмажами, закрывающими солнце. В полусумраке этого растительного безумия не было видно ничего, кроме спелых метелок с колосками и неподвижно застывших мягких сочных листьев. Они касались моего обнаженного тела — ласково и нежно, как руки Нур.
Куда идти?
Двинулся, как обычно, вперед — без осознанной цели. Разгребал в стороны стебли, будто плыл в океане, но поле, на которое попал, казалось, не имело ни конца, ни края.
Незамеченная вовремя кочка заставила споткнуться. Я уперся рукой в землю и, когда поднял глаза, то уткнулся глазами в высокий трон, скорее кресло с высокой спинкой, украшенное пластинами из потемневшего серебра. Что-то подтолкнуло меня взгромоздиться на него. Уселся. Трон будто был сделан под мою фигуру — руки удобно улеглись на подлокотники, плечам не мешала прямая спинка, сиденье не вызывало дискомфорта. Лишь ноги хотелось пристроить иначе, они никак не могли найти нормальной опоры, соскальзывали. Я посмотрел вниз и оцепенел, почувствовав, как кожа покрылась мурашками. Стопы опирались о человеческие головы, торчащие из земли. Как я их сразу не заметил?
Легкий порыв ветра заставил закачаться просяные стебли — они терлись друг о друга, издавая шорох.
Шорох? Стебли? Из-за них вынырнуло желтовато-зеленое с черными кольцами змеиное тело с круглой, покрытой щитками головой. Огромная королевская кобра! Мои ноги будто приросли к земле, а руки — к подлокотникам, ноги — к головам, хотелось сорваться и убежать, но трон вцепился в меня, не отпуская.
Змея зашипела и принялась подниматься. Ее голова с двумя кривыми бледно-розовыми зубами, с которых капал иссиня-черный яд, и узким раздвоенным языком нависла над моей головой. Прямо перед лицом