— И что мне с тобой делать, червяк? — спросил я как можно равнодушнее.
Низам и его сын стояли передо мной на коленях в роскошном зале не менее роскошного дворца Чаумахалла. Захватить его, как и город, у меня получилось, не особо напрягаясь. Солдат на стенах практически не было, а ворота выбил слон, на голову которого нацепили специально откованную защиту из железа. Хайдарабад был не крепостью, а торговым городом, оттого имел высокие воротные проемы, чтобы внутрь могли спокойно проходить караваны с разными грузами. И створки этих ворот не были усеяны специальными шипами, которые в фортах ставились именно на случай такой слоновьей атаки. Так что получилось в духе Цезаря — пришел, увидел, победил. Пришлось немного пострелять, пока брали дворец британского резидента. А старый Асаф Джаф II о сопротивлении даже не помышлял — почти сразу приполз на коленях.
— Низам-уль-Мульк, ты всего лишь управляющий княжеством от имени Великого Могола, а не настоящий владетель. Кто тебе дал право узурпировать власть? — спросил я строго.
— Я пятый низам в нашем роду, мои права подтвердили соседние махараджи… — залепетал Асаф Джаф II.
— Ерунда! Твои права подтвердили англичане, избавив тебя от дани маратхам, — пересказывал я информацию, полученную от Нур. — Ты и твои предки не завоевали свое положение, а купили его за драгоценные кристаллы. Ты всего лишь удачливый торгаш, оседлавший алмазную жилу. С этим необходимо покончить раз и навсегда.
— Кто ты такой, чтобы решать такие вопросы? Муж дочери Типу Султана? Пришелец с Севера?
Я расхохотался. Практически ни один нынешний правитель на субконтиненте не мог похвастать древним наследственным правом, разве что ослепленный пленник Алам-Шах Второй и пара десятков мелких раджей. Остальные были так или иначе узурпаторами, воспользовавшимися моментом, каждый мог провозгласить себя хоть махараджей, хоть султаном. И этот старик не исключение, он это прекрасно понимал.
— Кто я такой, спрашиваешь ты? Я победитель инглиси и тот, от кого зависит все! Прикажу — камня на камне не останется от Хайдарабада. Но мне это не нужно, это княжество я забираю, и его главой станет мой сподвижник из знатного маратхского рода. Майсур, считай, уже мой — и его трон займет моя любимая жена, Нур Инайят Хан из рода Хайдера Али и Типу Султана. Неужели ты думаешь, что мальчишка в Серингапатаме не согласится освободить место?
— Кем же станешь ты, Питер-атаман? — ошеломленно спросил Асаф Джаф II.
— Два царства окажутся под моей рукой — сегодня я стану махараджей, царем царей не на словах, а на деле.
Хайдарабадский правитель зарыдал. Он понял, что пришел его смертный час.
— Маратхская конфедерация этого не допустит! — раздался уверенный голос сильного человека из толпы аристократов княжества, собранной во Дворце, чтобы услышать мою волю — волю победителя.
— Кто ты? Назовись!
— Я Фахруддин Хан из рода Пайгах, Амир-и-Кибир, что значит «глава знати», и зять низама…
— Ты покойник! — радостно сообщил я второму по знатности человеку в Хайдарабаде.
Провозглашенная мною княгиней Майсура Нур захлопала в ладоши — этот Пайга командовал войсками низама при штурме Серингапатама и нес равную с англичанами ответственность за гибель империи Типу Султана. Мой маленький свадебный подарок жене — то ли еще будет!
Убедившись, что «главу знати» схватили и поставили на колени рядом с низложенным низамом, я обратился к «лучшим людям» княжества, угрюмо наблюдавшим за тем, как легко в этом мире упасть из князи в грязи.
— Насчет Маратхской конфедерации советую не обольщаться. Синдия и Холкар, самые влиятельных махараджи маратхов, отныне станут совладельцами компании по добыче алмазов, которую учредит ваш новый раджа.
— Но кто же он? — вскричали пораженные хайдарабадцы.
Около больших денег всегда собирается своеобразная публика — прожженные интриганы, готовые как на временные союзы, так и на удар в спину. Банка с пауками, где все время идет естественный отбор. Выживают сильнейшие — только не воины, а отпетые мошенники и хитрецы. Именно таковой была знать Хайдарабада, и она получила от меня то, что заслужила. Радишу, уже известного в Индии как «палач Калькутты»! Когда я объявил о своем решении, их лица вытянулись, побледнели, глаза забегали, руки сжались в немой мольбе. Но спасения им взять было неоткуда. Любимая Почтенная компания сама дрожала от страха, ее чиновники сидели в подвале и ждали своей участи, а раньше внушавший трепет резидент болтался в петле перед красивым дворцом Ост-Индской компании в классическом стиле.
Это здание, возведенное на деньги, которые британцы с кровью выжали из народа Хайдарабада, на время превратилось в мою обитель и, видит бог, труп англичанина вовсе не мешал нам с Нур спать.
Ну как спать… Моя княгиня в первую ночь в Хайдарабаде долго не давала мне уснуть.
— Махарадже, сердце мое, нужен наследник! — заявила она, уперев руки в боки. — Так что постарайся!
Я с ней был полностью согласен. Так что старался, как никогда в жизни с женщиной в постели. Победа — это, знаете ли, мощнейший афродизиак.
* * *
Контрибуция — какое сладкое слово для завоевателя!
Разумеется, я не преминул лишить хайдарабадцев накопленного жирка, и не у кого не возникло возражений. Богатейший город ни капельки не пострадал, его роскошные дворцы в персидско-раджистанском стиле, знаменитый Чармирнар — мечеть четырех минаретов, вознесшихся в небо на главном перекрестке столицы, — его ювелирные мастерские и центры по торговле драгоценными тканями — все уцелело, несмотря на то, что в город вошли страшные северяне. Даже рохиллы никого и пальцем не тронули — я строго-настрого запретил.
Сундуки с алмазами и золотом доставлялись в мою резиденцию непрерывно, и я тут же распределял добычу среди командиров бригад. Никто не остался недовольным. Файзулла-хан сообщил, что отныне его войско делится на четыре полка, и каждый получит свой цвет алмаза.
— Выбирайте, — равнодушно кивнул я на ларцы с бриллиантами не самых крупных размеров.
Ну а что, почему бы и нет? Можно себе позволить любой выпендреж, когда привалило такое богатство. Или климат здесь такой? Это же Индия, детка, — на это фразу можно списать все чудачества субконтинента. Тут даже шудры — ремесленники, слуги, батраки