Столица бомбейского президентства обосновалась на острове, не более трех миль в ширину и простирающимся с северо-востока на юго-запад на восемь миль, и для ее захвата требовалось морская операция. Но присутствие английской эскадры все настолько усложнило, что возникла даже мысль убраться несолоно хлебавши. Не у меня — у моих союзников. Казаки ворчали, махараджи-маратхи пребывали в сомнениях. Но только не я.
Нехилый нежданчик выстрелил, когда мы обнаружили на рейде Бомбея десятки больших военных кораблей под Юнионом Джеком.
— Принесла нелегкая! — в сердцах выругался Платов и серьезно загрустил. Моя идея с переправой к Синаю накрылась медным тазом.
Да и надежда на помощь адмирала Ангре растаяла как утренний туман. Его гельветты супротив линейных кораблей и фрегатов — все равно что дворняжки, лающие на медведя. В большой стае могут доставить проблем одному кораблю, но и только. Даже перебросить войска на остров не смогут, не говоря уже о том, чтобы блокировать гавань. Под огнем эскадры прорвется минимальное количество лодок, доставленные на них войска в лучшем случае смогут провести разведку и диверсии у фортов, охраняющие побережье и переправы на другие острова. Потери будут нереальные.
Что делать?
Оставалась только сухопутная операция, как это ни странно звучало применительно к островной крепости, и за это нужно сказать спасибо англичанам. Они соединили дамбами и переправами основной остров с соседним — с Салсетом, возвышающимся большим горным кряжем и заросшим пальмами. Переправиться через Тана-Крик, рукав реки Улхас, отделяющий остров от материка, нам никто не мешал. Хозяева бомбейских островов, напуганные прежними поражениями, сделали главную ставку на оборону главного острова и были полностью уверены в ее успехе. Отсиживались в крепости, флот курсировал вдоль архипелага со стороны Аравийского моря и время от времени пугал неожиданными обстрелами, если обнаруживал, в кого пальнуть. Даже не предпринимал попыток высадить где-нибудь десант, чтобы заставить нас убраться.
Ждали. Как только убедились, что мы отступать не намерены, занимались исключительно подготовкой к отражению нашей атаки. Все наши приготовления для них тайной не стали — они эвакуировали в крепость европейцев, проживавших вне стен города, и их имущество, укрепляли береговые форты. Имея господство на море, голода не боялись — подвоз-то свободный, и флота у нас пока нет. Даже посмеивались над нами. Губернатор демонстративно продолжал проживать в загородной резиденции в Пареле, в городском театре шли представления, флотские офицеры, не занятые в крейсерстве, мотались на берег, посещая знакомых и заводя интрижки с местным женским обществом. Индуисты отмечали своих пышные праздники, будто и не стояла огромная армия у Бомбея.
А мы решали свои проблемы и готовились.
Разделявший Салсет и Бомбей неширокий водный рукав стерегли два форта — Махин и Сион — и небольшое укрепление на резервной дамбе, бастион Рива-форт. С последним справиться не сложно, но форты… Мало того, что мини-крепости из базальта стояли на холмах, так еще и сама переправа была возможна лишь при отливе. В это время у отмелей Сиона воды по колено, можно перейти. У Махина сложнее — там обнажались сплошные камни, по которым скорее нужно скакать, чем переправляться. В общем, эти два форта кровушки из нас выпьют немало.
— Ну хорошо, заняли мы эти форты, — сомневались все, кроме меня. — Дальше-то что? Нам же никто не даст развернуться перед главной крепостью. Только мы приблизимся с севера к Бомбею, как английский флот нас засыплет ядрами и бомбами. Причем с двух сторон — с моря и из гавани. И не из полковых пукалок, а из 32-фунтовок главного калибра и 24-фунтовых карронад. Нас же с землей смешают.
Когда я по пунктам изложил свой план, сомневающихся не то чтобы прибавилось, но по-прежнему хватало.
— Это ж чуть ли не по минутам нужно действовать, Петр Василич, — заглядывая мне в глаза, высказал общую неуверенность полковник Греков и добавил лично от себя с подколкой. — Часики не у каждого есть, я вот лично не богат. Подаришь бригет?
Дядька Нил был в своем репертуаре. То я Петруша (когда нужно попросить), то Петро (когда нужно потребовать), то Петр Василич (когда не просить, не требовать не выходит). А смысл один — делиться надо со старшими. Но появился нюанс: никто не знал, как выбираться из проклятых Индий, а я предлагал надежду. Платов так и сказал:
— Ежели Бомбей сковырнем, флот тут не задержится. Делать ему тут нечего, кормить-поить матросов станет нечем, так что ему путь один — на юг, в Мадрас. Тогда и нам окошко откроется в этот неведомый Синай. Авось проскочим. Так что, односумы, хошь не хошь, а крепость нужно брать. Планщик наш в своем репертуаре — очередную авантюру выдумал. Да вот сколько их было, этих его нелепиц, из которых выходило богато? Спробуем.
Синдия с Холкаром, главные заинтересанты в успехе штурма, были настроены куда более оптимистично.
— Ты, махараджа Питер, любимец Ганеши, а Бомбей считает слоноликого своим божеством, — вещал Синдия на совете. — Не может не выпасть тебе удача. Наши штурмовые отряды, как ты учил, готовы, солдаты получили причитающиеся им деньги и полны решимости сбросить инглизи в море. Через пролив мы пойдем первыми. Командуй! Но сперва проведем небольшую церемонию.
Я, честно говоря, не особо верил в решимость маратхской пехоты, но чем черт не шутит?
* * *
Провожатый с факелом в руках довел меня до места и предложил усесться на пальмовый пенек. Муса сердито ворчал и напряженно оглядывался — ночную темень густого леса вокруг площадки, где должна была пройти церемония, еле-еле разгоняло свечение нескольких ламп из кокосовых орехов, установленных на бамбуковых подставках. Два меднокожих индуса держали перед нами большой белый занавес, как театральные кулисы.
Сравнение с театром еще более усилилось, когда застучали барабаны, зазвенели колокольцы, а лес вокруг наполнился