17 марта только что назначенный начальником штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил генерал-лейтенант Кейтель писал вновь назначенному министру иностранных дел Иоахиму фон Риббентропу:
«Глубокоуважаемый господин фон Риббентроп!
По случаю доклада у фюрера я заговорил с ним о личности нынешнего военного атташе в Токио генерал-майора Отта, тем более что верховное командование сухопутных сил уже неоднократно ставило передо мной вопрос об использовании генерал-майора Отта на более высокой командной должности в войсках в фатерланде. В связи с тем, что генерал-майор Отт, будучи ближайшим сотрудником генерала фон Шляйхера, пользовался неограниченным доверием последнего, он не по своей вине попал в политически двусмысленное положение. В ходе моего доклада фюрер затронул вопрос возможного использования генерал-майора Отта, учитывая его успехи, на самостоятельной дипломатической должности и просил меня обратиться в соответствующие внешнеполитические инстанции на предмет обсуждения этого вопроса с ним лично.
Если Вы как министр иностранных дел склонны поддержать эту инициативу фюрера об использовании генерал-майора Отта на дипломатической службе, то следовало бы вызвать сюда генерал-майора Отта, с тем чтобы фюрер, согласно его желанию, мог лично с ним побеседовать.
Хайль Гитлер!
Преданный Вам Кейтель» [669].
Кейтель отмечал успехи Отта на самостоятельной дипломатической должности (чему в определенной степени способствовал и Зорге, и Риббентропу предстояло сделать из генерала посла, как этого желал Гитлер, у которого сложилось благоприятное впечатление от последней встречи с Оттом в 1934 году. Исход ходатайства Кейтеля был предопределен, и Отт стал отныне именоваться чрезвычайным и полномочным послом германского рейха в Японии. Новое назначение было неожиданным даже для самого Отта, что он пришел к выводу: «Мое назначение было задумано как прецедент, позволяющий сделать то же самое с Осимой» [670].
10 апреля Зорге передавал в Москву:
«Полковник Отт получил распоряжение от Риббентропа выехать, после вручения своих верительных грамот императору, в Берлин для получения установок относительно японо‑германского сотрудничества в будущем. Отт убежден, что эти установки будут в соответствии с планом Осима о японо‑германском союзе. Отт выезжает в начале мая, а возвратится предположительно в конце июля. Осима все еще находится в Берлине, несмотря на то, что он переводится как военный атташе.
№ 71 Рамзай».
«Переводится» означало – продолжает занимать должность японского военного атташе в Берлине. Только в ноябре 1938 г. генерал Осима Хироси вручил Гитлеру верительные грамоты в качестве посла Японии.
В ноябре 1937-го японский генеральный штаб предложил Германии заключить военный союз, но предложение было отклонено, поскольку Гитлер боялся быть втянутым в события, спровоцированные японскими экстремистами. Однако уже в 1938 году фюрер был готов к обсуждению конкретных планов военного союза с Японией, на который он рассчитывал в условиях подготовки к войне в Европе. Использование Квантунской армии с территории марионеточного государства Маньчжоу-Го должно было помочь ему нейтрализовать русских и избежать войны на два фронта.
«Москва, НАЧАЛЬНИКУ РУ РККА
Острова, 6 мая 1938 г.
Переговоры Отта с японским генштабом и Хирота в последние недели касались главным образом вопросов снабжения Китая германскими военными материалами и деятельности германских советников в Китае. Японцы решительно настаивают на официальном отзыве германских советников и прекращения снабжения Китая военными материалами, которые до настоящего времени постоянно прибывают через Гонконг в Китай.
Отт дал согласие на то, чтобы настаивать в Берлине о принятии ясного решения в пользу японцев. Вопрос о возможном расширении сферы японо-германского сотрудничества не затрагивался, так как эти проблемы, как и во время первого антикоминтерновского соглашения, обсуждаются исключительно между Риббентропом и Осимой в Берлине,
Отт получил распоряжение встретиться в Гонконге с германским послом Траутманом для обмена мнениями относительно китайского конфликта. Отт полагает, что он вызывается в Берлин в связи с настойчивым нажимом Осимы относительно заключения политического и военного союза. Однако Отт не знает, как далеко пойдет в этом направлении Германия, учитывая возрастающие трудности для японцев в Китае, которые могут привести к ослаблению Японии.
№№ – 87, 88 Рамзай.
Расш. Малинников.
Перев. майор Сироткин».
[Резолюция НУ]: «НО-2. Спецсообщение. Гендин. 10/V».
В середине мая с Зорге произошло событие, едва не стоившее ему жизни, а резидентуре, как утверждают, – провала.
Мемо «Фриц» – Центру от 21 мая 1938 г.: «В результате автомобильной аварии Рамзай разбился, получил небольшое ранение лба, верхней губы, выздоровеет дней через 20. Деньги и материалы хранятся у Фрица. В связи с тем, что был испорчен передатчик – произошла задержка в связи. На перестройку пришлось употребить 9 дней, новые детали приобрести трудно. В настоящее время работа восстановлена».
Мемо от «Рамзая» – Центру № 113 от 25 июня 1938 г.: «Рамзай выписался из госпиталя, но еще нуждается в ежедневном лечении, активность в работе еще мала. Просит передать привет его жене и объяснить ей отсрочку возвращения».
По версии западных источников, события развивались следующим образом: «В то время Зорге собирался нанести краткий визит в Гонконг, поскольку у него скопилось много секретного материала, который он должен был передать там советскому агенту. Генерал Отт попросил Зорге выступить в роли курьера посольства, и Зорге, по его собственным словам, был своего рода „двойным курьером“ сначала в Манилу, а потом в Гонконг, везя документы „для обеих сторон“.
Свое возвращение в Японию он отпраздновал в привычном стиле – в „Рейнгольде“ с Урахом. В два часа ночи, когда бар наконец закрылся, Зорге уселся на мотоцикл, купленный у Макса Клаузена. Машина доставляла ему массу удовольствия и некоторое беспокойство его друзьям, поскольку даже когда Зорге был трезв, он гонял на ней с огромной скоростью по узким улицам города.
Усадив Ураха на заднее сиденье, Зорге помчался к „Империал-отелю“. Он попросил Ураха сопровождать его в „налете“ на квартиры тех жителей, которые известны были хорошими запасами спиртного в своих барах, однако на этот раз Зорге отправился на свою собственную квартиру, где выпил целую бутылку виски. А потом предложил другу отвезти его домой на заднем сиденье мотоцикла. (Это был один из вечеров, когда Ханако-сан не было в его доме.) Урах благоразумно отказался, и Зорге отправился один.
У Тораномон, за зданием офиса ЮМЖД он свернул влево с широкого проезда и, поддав газу, помчался вверх по улице вдоль стены, окружавшей американское посольство, – по дороге, если и отличавшейся от грязной грунтовой колеи, то ненамного. Он потерял контроль над машиной и врезался головой в стену.
К счастью для Зорге, место аварии находилось в пределах слышимости, если не видимости полицейского в будке у ворот посольства. С тяжелыми ранениями, истекающий